Седьмой читатель

Глаза Фан Му наполнились слезами, а пляшущий свет костра превратился в размытое пятно. Улыбающееся лицо Чэнь Си постепенно становилось все четче в этом ореоле света. Тонкие брови, ясные глаза, прямой красивый нос, чуть выступающие вперед зубки…

«Ты защитишь меня?

Прости меня, прости. – Фан Му утратил контроль над собой и всхлипнул. Прости меня…»

Теплое прикосновение к его лицу постепенно становилось реальным, как будто чья-то рука медленно ласкала его.

«Держись. Не расстраивай меня…»

Она слегка склонила голову, а в глазах читалась бесконечная нежность…

Фан Му не мог не протянуть руку – и в тот же миг жгучая боль в кончиках пальцев заставила видение бесследно исчезнуть.

Над ухом раздался низкий голос Четвертого брата:

– Тело родственникам. Душу небу и земле…

«Пустая игровая площадка наполняется гулом, словно уходя в холодную белизну до конца горизонта, и полупрозрачная фигура удаляется…

Мои мысли растворятся во вселенной. Сердце мое отдано любимому…»

Четвертый брат бросил в огонь последнюю пачку бумажных денег, а затем постоял с поникшей головой, что-то мурлыкая себе под нос, пока костер постепенно слабел. Наконец тот погас. Последняя искра взметнулась и исчезла, унесенная северным ветром, а стадион вновь погрузился в безбрежную тьму. Но Фан Му так и остался стоять на коленях на снегу, сохранившем остатки тепла, пока Четвертый брат не поднял его насильно.

– Шестой брат, пойдем. – Он помог ему смахнуть остатки снега с коленей. – Чэнь Си, должно быть, чувствует тебя. Она будет счастлива там…

Словно потеряв способность думать и действовать, Фан Му позволил Чжу потянуть его за собой и медленно пошел к выходу со стадиона. Оказавшись за ограждением, он внезапно вырвался из рук толстяка.

– Четвертый брат, иди. – Вытер рукавом слезы. – Я хочу немного побыть один.

Четвертый брат замешкался:

– Шестой брат, лучше вернуться. Общагу скоро закроют. Кроме того, я буду волноваться, пока ты бродишь тут один.

– Я в порядке, Четвертый брат. – Фан Му едва сумел выдавить из себя улыбку. – Пусть Третий брат оставит для меня дверь открытой.

– Ладно, но будь осторожен.

Фан Му смотрел, как его сосед исчезает в ночи. Он оглянулся на темный стадион и вдруг почувствовал, что его сердце так же пусто, как и это место. Несколько раз энергично потерев лицо рукой, почувствовал себя немного бодрее, прошел к трибунам и сел.

День был пасмурный, ночное небо затянуло густыми тучами, поэтому не было видно ни звезд, ни луны. В темноте стадион казался сценой, где стояла мертвая тишина после того, как опустился занавес.

На этой сцене разыгрывалось слишком много историй. Причудливые, ни с чем не сравнимые, но прекрасные смерти Цзя Ляньбо и Сун Фэйфэй.

Необъяснимый страх почувствовать смерть посреди шумной толпы.

И конечно же, то чудесное время, проведенное бок о бок с Чэнь Си…

Эта сцена видела столько эмоций! Ужас, смятение, наивный восторг… Кто-то из героев умер, кто-то все еще борется, а кто-то хихикает в темных углах, закрыв рот ладонью. Эта сцена все еще безмолвно существует в кампусе, храня невысказанную тайну.

«Скажи мне, кто он?»

Внезапно позади него раздался звук шагов. Фан Му настороженно оглянулся и немного удивился: кто мог прийти на стадион в столь поздний час?

– Кто это?

Шаги замерли, а затем раздался знакомый голос:

– Это ты, Фан Му?

Это был У Хань. Фан Му вздохнул с облегчением. Третий брат быстро подошел к нему.

– Ты в порядке?

– В порядке. Как ты узнал, что я здесь?

– Четвертый брат сказал. – У Хань сел рядом. – Мне не понравилось, что ты тут совсем один.

С тех пор как Чэнь Си убили, а У Ханя вырубили, догадка Фан Му об убийственном формуляре так и не была опровергнута, однако «группа WPO» потеряла смысл существования. Члены группы, которые когда-то пообещали присматривать друг за другом, похоже, вообще не желали говорить на эту тему. Они снова были каждый сам по себе и играли прежние роли.

Только Фан Му и У Хань выслеживали убийцу.

Размышляя об этом, Фан Му молча положил руку на плечо друга. Этот парень был худощавым, однако в нем чувствовалась незримая сила, которая заставляла людей чувствовать себя уверенно, и на него можно было равняться.

– Пойдем. – У Хань не переставал озираться. – В сложившейся ситуации лучше проявить осторожность.

Фан Му кивнул. Он встал, размял онемевшие конечности и поплелся за У Ханем.

Кампус давно опустел. Слабо светили одинокие уличные фонари. Фан Му и У Хань шли там, где граничили свет и тьма. Фан Му заметил, что правая рука У Ханя засунута в карман пальто. Да, с таким провожатым бояться нечего…

Подойдя к зданию общежития, юноша осторожно подергал ручку. Как ни странно, дверь оказалась заперта. Он уже собирался постучать, когда У Хань помешал ему:

– Не беспокой тетю Сун, а то опять раскудахтается… У меня есть ключ.

Через несколько секунд он уже отпер дверь.

– Пойдем, только тихо!

Вдвоем они прокрались в здание общежития. На подходе к лестнице У Хань, шедший позади, внезапно остановился.

– Что случилось, Третий брат? – спросил Фан Му.

У Хань повернулся и уставился на лестницу в другом конце коридора.

– Фан Му, ты ничего не видел?