Седьмой авианосец

— Хватит, — сказал он. — Не в этом суть — затем он повернулся на кресле, посмотрел на большую карту, висевшую у него за спиной, и, снова приняв прежнюю позу, проговорил что-то по-японски одному из матросов, стоявших позади американцев. В ответ последовала короткая реплика, и Росс услышал, как хлопнула дверь.

Маленькие глазки адмирала снова впились в Росса.

— Где же было ваше сопровождение, капитан?

— Какое еще сопровождение?

— А как же? Во время войны…

— Позвольте мне сказать, адмирал, — почтительно попросил Кавамото и, когда тот кивнул, продолжил: — Наш императорский флот потопил так много кораблей противника, что, возможно, у американцев просто нет кораблей сопровождения.

— Разумеется, — сказал Хирата. — Они, наверное, приберегают свои миноносцы для сопровождения линкоров.

— Если у них достаточно кораблей, чтобы сформировать такой конвой, — сказал Кавамото.

— И если у них вообще остались миноносцы, — добавил Аосима.

Внезапно каюта наполнилась громким хохотом. Кавамото, Хирата и Аосима качались из стороны в сторону, взад и вперед и хлопали друг друга по спине. Старичок адмирал качался на своем кресле и издавал какие-то рыгающие звуки, а старый секретарь тихо квохтал, уставясь в блокнот. Даже рядовые матросы смеялись в голос и шутливо тыкали друг друга в бока и животы.

— Психи, — буркнул себе под нос Росс. — Маньяки-убийцы. Хорошенькая компания…

Внезапно зазвонил телефон. Оборвав свое веселье, дежурный схватил трубку и приложил ее к уху. Он что-то крикнул, и в комнате воцарилось молчание. Затем он и адмирал обменялись возбужденными репликами по-японски. Фудзита мгновенно погасил ликование взмахом руки, что-то пролаял второму дежурному связисту. Тотчас же тот щелкнул какой-то рукояткой, и по всему кораблю вдруг завыли клаксоны. Сразу же за этим раздались гулкий топот сотен ног и хлопанье стальных дверей. Казалось, огромный корабль затаил дыхание, когда сотни вентиляторов вдруг замолчали, перестав гнать воздух.

Порох чуть повернулся к Эдмундсону и тихо сказал уголками губ:

— Тодд, это боевая тревога. Они собираются кого-то атаковать.

— Отлично, шкипер, — буркнул в ответ Эдмундсон. — Глядишь, кто-нибудь пустит их ко дну, даже если и мы с ними утонем за компанию.

Адмирал наставил скрюченный палец на Росса.

— Тихо! Может, вы нам кое-что сейчас растолкуете, капитан, — мрачно сказал он. — Что вы можете сказать про автожир? Что он тут делает?

— Где?

Адмирал нетерпеливо поморщился.

— В восьмидесяти милях западнее острова Атту.

— Я могу только предположить… Это скорее всего патруль Береговой охраны в Беринговом море, и это не автожир, а вертолет.

Нетерпение сменилось у адмирала яростью.

— Автожир! Вертолет! Береговая охрана! Чья это охрана? — рявкнул Фудзита и показал на дверь. — Уведите их, быстро.

— Но, адмирал, если это патруль Береговой охраны, то они вовсе не представляют собой никакой опасности, — начал было Росс, но его бесцеремонно вытолкали из каюты, а за ним и Эдмундсона.

Когда Порох вышел из каюты, то холодный воздух подействовал на него, словно удар кулака в солнечное сплетение. Порывы ветра швыряли ему в лицо мельчайшие частички льда и уносили вырывавшийся изо рта теплый воздух белыми лентами. Он с благодарностью кивнул головой, когда какой-то матрос накинул ему на плечи бушлат. Второй матрос подал перчатки и бинокль.

Росс оказался на узкой площадке, огороженной леером, прикрытым парусиной. Он подошел к ограждению, за ним вышел адмирал Фудзита, потом Хирата и Кавамото. Все трое были тепло одеты, в головных уборах, и на шеях у них болтались бинокли. Матрос в огромном шлеме и с телефонным аппаратом на груди вставил штепсель в розетку. Два других матроса таращились в бинокли пытаясь что-то разглядеть в тумане.

Оказавшись между Хиратой и Фудзитой, Росс оглянулся через плечо. Как он и предполагал, они находились на флагманском мостике, чуть ниже ходовой рубки и пункта управления зенитным огнем. Вытянув шею, Росс увидел корабельный фор-марс, а также дула по меньшей мере полудюжины зениток на открытых платформах, повернутые к левому борту. Дальше к корме он увидел единственную трубу корабля, скошенную в типично японской манере к одному борту и увешанную добрым десятком спасательных плотов и с площадками для прожекторов. Высоко на гафеле полоскался на ветру, дувшем со скоростью тридцать узлов, огромный императорский стяг. Дальше надстройка спускалась уступами от одной зенитной установки к другой, завершаясь орудийной установкой на полетной палубе.

На того, кто видел ее впервые, палуба производила неизгладимое впечатление. Она достигала примерно тысячи футов в длину и двести футов в ширину. Посредине, в зоне технического обслуживания, стояло шесть «Зеро», наглухо прикрепленных тросами и колодками. Их двигатели урчали. У машин стояли летчики, словно потолстевшие в своих коричневых комбинезонах. Но Порох понимал, что самолетам никак не взлететь. Палуба была покрыта слоем льда. По палубе перебегали сотни фигур в шлемах, устраивались за противоосколочными щитами у зениток, которые окаймляли палубу, словно молодые деревца. Вой клаксонов стих.