Седьмой

– Пошел вон отсюда, – зло прошипел мне Глеб. Я не стал искушать судьбу. Подорвался с земли и побежал. Бежал без остановки почти до самого дома. Я понял, что Юре будет плохо. Его изобьют очень сильно. Мне хотелось плакать, но слезы не шли.

Часов в десять вечера я позвонил Юре домой. Трубку взяла его мама и сказала, что его нет.

– А ты его не видел? А то я волнуюсь очень, он сказал, что придет к трем часам, – по голосу было понятно, что она плачет. В тот момент меня охватила зависть – по мне никто никогда не скучал и не волновался.

– Ну, мы после биологии разошлись, он ничего мне не говорил, – сказал я почему-то так. Мне хотелось рассказать правду, но я не решился. Тем более в этом и я виноват, ведь именно я рассказал Юре о болезни Глеба.

В тот момент я подумал, что если Юра расскажет Глебу о том, кто же ему сказал про армию, то мне будет очень плохо…

8 октября 2005 года

Все три дня я ходил сам не свой. Юра так и не нашелся, его искали все: менты, родители, учителя и простые добровольцы. В школе ЧП – ребенок не пришел со школы. И никто не видел, где он был и что с ним. Никаких зацепок ни у кого, кроме меня.

Был урок истории, когда в класс зашла завуч и попросила выйти учителя. Вернулась она бледная и взволнованная, но ничего не сказала нам. И только на перемене я узнал, что нашли тело Юры на другой стороне леса, на развалинах у старой церкви. Там почти никто не ходит, поэтому его долго искали. Никаких подробностей не было, поэтому никто не знал, что с ним случилось.

Но я знал! И от этого хотелось выть и плакать. Это я рассказал Юре… По моей вине убили Юру…

В тот день я понял одно: если не остановить этих людей – они много судеб разрушат. Первая жизнь на их совести уже была. Хотя какая там совесть…

Зал суда

– Погодите, – прервал меня прокурор, который немного опешил от услышанного, – вы хотите сказать, что Глеб и его друзья убили Юрия Кутузовского?

– Да, именно это я и сказал, – ответил я, не понимая, почему он удивился.

– Я понимаю избиения, издевательства, но убийство? Вы уверены?

– Поймите, господин прокурор, это не люди, это звери. Хотя даже звери не убивают ради развлечения. А эти – легко. Они избивали нас только потому, что им хотелось развлечения. Руками, ногами, битами, палками – всем, что было под рукой. Их не пугала кровь – она им нравилась. Им нравилось, что мы лежим, обтекая кровью.

– Но почему вы не рассказали милиции о случившимся? – не унимался прокурор.

– А вы как думаете? – я сделал паузу в своей речи, а потом продолжил: – Вам когда-нибудь было по-настоящему страшно? Когда вы не знаете куда бежать и на что рассчитывать? Вот мне тогда было именно так. Все знали, неважно, что натворит Глеб и его друзья – их отмажет Матюсов-старший. И ничего с этим не сделаешь.

– Ваша честь, – сказал мой адвокат, которого мне помог найти один мой приятель, – в зале находится человек, который производил осмотр места происшествия. Можем его выслушать?

– Да, конечно, – судья подождал, когда седоволосый старичок подойдет к кафедре, – представьтесь, пожалуйста.

– Тамиргазин Сергей Раулович, на тот момент следователь Следственного Комитета при Прокуратуре, я тогда прибыл на место преступления и расследовал убийство.

– Хорошо расследовали, раз все парни были на свободе, – съязвил прокурор.

– Там все не просто было. Это очень сложное дело. Оно до сих пор не раскрыто, – он выждал паузу и кашлянул, – я тогда был капитаном. Повидал много всякого дерьма. Гм… Извините. Повидал много крови, убийств. Но тот случай остался в моей памяти навсегда. Этот мальчишка лежал между кучами мусора. Все его тело было в крови. Даже куртка и джинсы. На лице не было живого места. Эксперты потом сказали, что у покойного было 37 переломов, два из которых черепные. Гематомы....

Я перестал слушать. Мне было больно вспоминать тот случай, хотя я просто знал, что он погиб. Говорили, что он просто избитый был, но чтобы настолько…

– Основная часть переломов была получена при жизни Кутузовского....

Все-таки я рад, что Глеб больше никому не навредит, что он больше не дышит, не существует.

– Смерть наступила в результате обильной кровопотери…

Суки! Они оставили его умирать! Хоть он и был не жилец, после стольких переломов и травм, но… Любопытно, а о чем он думал в тот момент? Что он тогда сказал им? Я даже боюсь представить.

Вот все люди одинаково рождаются, ходят в один детский сад, в одну школу. Почему, блин, все такие разные? Почему одни могут вот так подойти и избить или убить кого-то, а другие вынуждены бояться первых?

– Место, где нашли труп, глухое. Никаких свидетелей. Эти ребята были подозреваемые, но у них было алиби – отец Матюсовых сказал, что они все вместе были на даче, а сосед подтвердил, что видел их. Было видно, что он врет, но доказать обратное так и не удалось…

Еще бы! Было бы слишком просто, если бы они тогда сели в тюрьму.

20 октября 2005 года