Седьмое небо в рассрочку

С мамой! Никто из мужчин не знакомил ее с мамой, стало быть, встречались они с ней без прицела на будущее. Не однажды Люку подмывало сказать очередному бойфренду, что она многое умеет, будет славной женой и матерью, падет смертью храбрых на бытовой ниве, он не пожалеет, если возьмет ее в жены. Неужели не виден огромный потенциал нерастраченной любви и сил, способность превращать будни в праздники и отдавать, отдавать?.. Но Люда чувствовала: метать бисер бесполезно, и не растрачивала попусту красноречие. Но вдруг, когда не надеялась на крепкие узы, привалило долгожданное счастье. Конечно, она приняла предложение, потому что о таком парне, как Илья, девушкам с ее внешностью даже мечтать не позволено. Правда, не успела ему об этом сказать, так как в сопровождении Чики появился Кукин:

– Прошу простить за опоздание, я привез деньги…

В это же время Сабрине, кутающейся в тонкое и мало греющее одеяло, чудилось, что она здесь давным-давно, другой жизни у нее не было. Уже и страх стал привычным, он притуплялся, когда было тихо, если же Сабрина слышала шаги, все внутри обрывалось – неужели идут убить ее?

Однако, ночь… Почему она приносит тревогу? Через окно с разбитым стеклом повадилась наведываться кошка, Сабрина радовалась живой душе и, если удавалось поймать ее, наслаждалась теплом и мурлыканьем, которое воспринимала как музыку. А сейчас Сабрина наедине с собой и враждебностью вокруг.

Чем старше становилась ночь, тем тревожней билось сердце. Сегодня особенно сковывала тревога и не объяснить – почему. Надо ждать, когда ночь состарится и ее седые космы заволокут небо, это будет означать, что наступает рассвет. Он не принесет радости, но хотя бы можно будет подремать, днем спать не страшно, потому что приходит ощущение, будто дневной свет – надежная защита.

Снаружи послышались голоса, обычно здесь тихо. Сабрина уловила и женский голос – ненавидела она эту вульгарную девку, которая иногда заходила к ней, останавливалась у порога, облокотившись плечом о косяк, и смотрела. Просто смотрела. А Сабрина испытывала животный ужас.

Странно бахнуло! И она вздрогнула. Очень похоже, когда взрывается баллон с консервированными огурцами, только громче… Нет, пожалуй, больше похоже на выстрел…

Еще бахнуло! Третий раз!

Пах-пах – сразу два! Кто-то стрелял за стеной дома!

Наступила тишина. Сабрина старалась унять дрожь, чтобы хоть пару слов услышать и понять, что там происходит. Но нет, тишина… Безумная тишина, закручивающая в узел внутренности. Кто же стрелял? Зачем?

Тишина адова… Вон что это значит! Когда покой наполняется смертью. Сабрина физически ощущала смерть, а тишина только усиливала это тягостное впечатление. Она заплакала от ужаса, дергая руку в наручнике, да разве железо порвешь?

Заслышав шаги, Сабрина перестала дышать. И сжала челюсти, потому что стучали зубы, о, как они стучали! Шаги… Кто-то бродил здесь, в доме… наступал на осколки стекол, те характерно трещали…

Надо сидеть тихо и не дышать, Сабрина это понимала, в то же время некто чужой закричал из нее ее же голосом:

– Кто здесь?.. Помогите!.. На помощь!!!

Шаги… Напряжение оказалось непосильным, Сабрина рухнула на пол, погрузившись в темноту, и не видела, как в дверном проеме появился силуэт человека…

– Четвертый день! – озвучил Шатунов общую мысль. – Может, мы напрасно ждем, они не позвонят? Зачем же им тогда нужна Сабрина?

Пассивное ожидание сравнимо с пытками, лучше хоть что-то делать, чем сидеть и ждать, но что? Куда идти, где искать?

– Не понимаю, почему тянут, – недоумевал и Дубенич. – Я же четко сказал, что согласен отдать деньги.

– Ее убили! – зарыдала Тата.

На бедняжку зашикали, замахали руками, а бывшему достаточно было кинуть в ее сторону один взгляд – но какой! Взгляд раненого волка, у которого к тому же от голода кишки скрутило. Она все поняла и примолкла, уткнув лицо в диванную подушку, изредка хлюпая носом.

Фактически Тата поселилась у Шатунова. Естественно, он всячески демонстрировал враждебное отношение к ней, тем не менее не говорил: «Убирайся». Она старалась угодить ему – кофе сварить собственноручно, бутербродики принести, он не пил и не ел из рук Таты, мрачно пошутив, что наелся ее стряпни двадцать лет назад. Но не прогонял. Отсюда росла надежда, что злится он из-за привязанности к ней. Правда, мысли текли параллельно с главной – о дочери. Тата конечно же переживала за девочку.

Итак, четвертый день тупого ожидания и растраты нервных клеток. К сожалению, новых технологий по поимке похитителей не придумано, негодяи должны сначала дать знать о себе. Все приготовились проторчать в гостиной до позднего вечера, как вдруг Иваныч принес телефонную трубку:

– Леня, тебя. Из полиции.

У всех без исключения челюсти отвалились (по-другому не скажешь), когда Шатунов, выслушав, объявил престранную новость:

– Сабрину нашли…