Седмина пустошь

Среднего роста, одетый по-военному с негустой; почти европейской бородкой, карими глазами и уже слегка тронутой сединой короткой стрижкой вьющихся темных волос чеченец пристально взглянул в глаза Андрею, и кивнув сказал:

– У нас для вас кое-что есть. Пройдемте в соседний кабинет.

Вышли в коридор и пройдя немного Руслан Алханов открыл одну из дверей.

В комнате, кроме стола и нескольких стульев больше ничего не было. Навстречу им поднялся субъект, одетый весьма живописным образом. На ногах у него были стоптанные кирзовые сапоги; какие носили в Советской армии, в них были заправлены порядком потертые и сильно вытянутые на коленях джинсы, на плечах, одетый прямо на голое тело серый заношенный пиджак в черную клетку, а лысую голову венчала неопределенного цвета выгоревшая на солнце тюбетейка. Его густая рыжая борода скрывала пол лица, а глаза тревожно зыркали по сторонам, да и сам он казалось, дрожит, несмотря на жару, стоящую в комнате. Повернувшись к Андрею, Алханов назвал имя чеченца:

– Вахит Черанаев.

Молодой чеченец заметно нервничал. Они сели с Шетининым за стол друг против друга, Алханов остался стоять, прислонившись к стене, и скрестив руки на груди. Немного помявшись, чеченец спросил:

– Я могу остаться неназванным?

– Разумеется, – пообещал Андрей.

– У меня есть информация по поводу братьев Сулима и Джабраила Ямадаевых.

– Какая?

– Они находятся сейчас в селе Саясян.

– Как много с ними бойцов?

– Сейчас никого, но завтра утром они оттуда уедут.

– Еще что-нибудь?

– Больше пока ничего. Я могу идти? – нервно спросил Вахит.

Алханов ответил:

– Иди.

Алханов дождавшись, когда дверь за чеченцем закроется занял его место за столом.

– Почему я, почему вы не обратились к Масленникову? – спросил Андрей.

– Ты молодой и всего несколько дней здесь, поэтому в этом есть свой резон, – задумчиво ответил Алханов и продолжил, – об этой информации никто не должен знать. Ямадаевы нам очень нужны. Парни они горячие, могут и пострелять, поэтому действовать нужно деликатно; ни о какой ликвидации и речи быть не может, только в крайнем случае. Как думаешь, справишься?

– А как мне это объяснить Масленникову?

– Об этом не беспокойся, мы с ним поговорим и все уладим. Масленников он скорее кабинетный боец. Главное не упустите время; действуйте быстро и осторожно, но по возможности без стрельбы.

– Ладно, – ответил Андрей вставая.

Вернувшись в управление, прошел прямо в кабинет полковник. Казалось, он его ждал и был уже в курсе, правда непонятно в какой степени. Не задавая лишних вопросов, Масленников просто спросил:

– Какая помощь тебе нужна?

– Карту можно посмотреть?

– Смотри.

Щетинин подошел к большой, и очень подробной карте, занимавшей почти всю стену кабинета, нашел село, внимательно изучил прилегающую местность, немного подумал и ответил:

– Шесть человек и три гражданские машины для решения оперативной задачи, а для прикрытия отхода БТР, и еще пару армейских грузовиков с солдатами.

– Выбирай тех, кто тебе нужен.

Андрей после операции по зачистке знакомый уже со всеми назвал имена, после чего Масленников по громкоговорящей связи вызвал всех отобранных в свой кабинет.

Времени на подготовку было в обрез, а план очень простой. Он созрел сразу после того, как Щетинин посмотрел карту местности и расположение села, но не гарантировал абсолютного успеха, поскольку предварительной разведки местности не проводилось и делать это было опасно – можно было засветиться и спугнуть Ямадаевых.

Выдвинулись глубокой ночью, на трех неприметных легковых автомобилях с гражданскими номерами. К селению, расположенному в горах вела всего одна дорога. Ответвляясь от пролегающей по краю глубокого ущелья главной, она заканчивалась тупиком, упиравшимся в скалы. Добравшись до места, бесшумно распределились, надежно укрыли машины и заняв позиции начали ждать.

Серая сырая мгла, проникая сквозь плотную одежду вызывала озноб, время казалось бесконечным, а стрелки на светящемся циферблате часов почти не двигались, держа нервы в постоянном напряжении. Но к утру, оранжевое солнце начавшее лениво и нехотя; словно после сна подниматься из-за горных вершин, понемногу разогнало сумерки и утренний туман, осветило бархатисто зеленое поле с пробивавшимися из травы редкими белыми цветками, согрело своими теплыми лучами участников ночной засады.