Седьмая жертва

– Если только эта жертва не имеет для него какого-либо особого значения, как мы уже говорили. Я все-таки склоняюсь именно к этому предположению, Франк. Что касается изменений в образе действий, МО, то и здесь ситуация складывается совсем иная. – Она повернулась к остальным, чтобы объяснить, что имеет в виду, хотя обращалась главным образом к Робби. – Некоторые преступники предварительно изучают место предполагаемого преступления, чтобы выяснить, если ли у жертвы муж, приятель или просто сожитель, которые могут создать проблемы. В том случае, если таковые имеются, а преступник не желает от-. называться от своего замысла, он сначала устраняет мужчину и только потом устремляется за намеченной жертвой. Подобную картину мы наблюдали с Денни Роллингом в Гейнсвилле. Если Окулист шпионил за особняком, а я готова держать пари, что именно так оно и было, он должен был знать, что Линвуд не пойдет открывать собственную дверь, как это делали остальные погибшие женщины.

На мгновение в комнате повисла тишина. Первым подал голос Синклер:

– А ведь она замужем, правильно? За этим производителем контейнеров, если я не ошибаюсь?

– Да, – ответил Бледсоу. – Он сейчас за границей. Шеф собирался сам сообщить ему о случившемся.

– Горничная живет в помещении для прислуги в задней части дома, – сказала Манетт. – Последние дни она болеет гриппом. Она заказала для Линвуд готовый ужин из ресторана, и его доставили около пяти часов. После этого прислуга отправилась к себе и легла спать. Ничего не видела и не слышала. Я хочу заняться этим разносчиком, посмотреть, не было ли у него проблем с законом раньше. А заодно и проверить его алиби после того, как он ушел отсюда.

– Где Хэнкок? – осведомилась Карен.

– В своем кабинете в задней части дома, это его операционная база, – сказал Синклер. – Он ни с кем не желает разговаривать. Мне, во всяком случае, он не сказал ни слова.

Манетт повернулась к Бледсоу.

– Хочешь, я займусь им, брат? – Она подмигнула. – Держу пари, меня он послушает.

Бледсоу кивнул в знак согласия.

– Нам обязательно нужно, чтобы он поговорил с нами. Пойдемте в гостиную, а здесь пусть заканчивают эксперты. Мы уже… видели достаточно.

– Согласен целиком и полностью, – заявил Синклер, вслед за Бледсоу выходя из комнаты.

Хэнкок мешком повалился на диван. Галстук с ослабленным узлом сбился на сторону, волосы торчали в разные стороны. Глаза у него остекленели, двигался он тяжело и неуверенно, как пьяный. Манетт прикрывала тылы и выразительным жестом поднесла руку ко рту, словно опрокидывая стакан, подтверждая подозрения сыщиков, что их коллега неоднократно прикладывался к бутылке.

– Bay, только посмотрите, что тут происходит! Прямо распроклятая вечеринка, а? Прикольно. Но я все равно рад, что вы все собрались здесь.

– Нам нужно задать тебе несколько вопросов, – начал Синклер.

– Копы уже задали мне чертову пропасть вопросов.

Налитыми кровью глазами Хэнкок обвел комнату.

Манетт, сидевшая напротив Хэнкока на таком же диване и отделенная от него кофейным столиком с гранитной столешницей, заметила:

– Мы понимаем, что смерть сенатора здорово тебя расстроила. Хэнкок рывком поднял голову и уставился на нее.

– А как бы ты чувствовала себя на моем месте? Она была добра ко мне. И я только что лишился своей проклятой работы!

Карен нахмурилась и склонилась к уху Робби.

– Так вот почему он расклеился. Двести тысяч баксов в год плюс премиальные – и все коту под хвост!

– Да, особенно если учесть, какую защиту она за них получила.

Манетт метнула на Карен сердитый взгляд и снова повернулась к Хэнкоку.

– Послушай, ты был здесь главным по безопасности. Твоя работа заключалась в том, чтобы охранять сенатора. Где ты был, когда… Где ты был сегодня вечером после шести часов?

Хэнкок отыскал взглядом Карен.

– Это все твоя вина! Ты так ее расстроила, что она захотела побыть одна. – Он повернулся к Манетт. – Я поехал прокатиться на машине.

Карен почувствовала, что взоры присутствующих устремлены на нее. Все ждали от нее объяснений.

– Я была здесь сегодня днем, – сказала она, – примерно около шести. Я только что обнаружила, что сенатор приходилась мне… биологической матерью. – Она оглянулась на Робби, ища у него поддержки. – Я приходила к ней, чтобы поговорить об этом. Дель Монако фыркнул.

– Ты ведь шутишь, признавайся!

– И как прошла встреча на высшем уровне? – полюбопытствовал Синклер.

– Она была непоколебима, как скала. И почти ничего мне не сказала…

– Они повздорили! – заорал Хэнкок. – Вейл хотела знать, кто ее отец, а сенатор отказывалась сообщить ей. И Вейл пришла в ярость.

Карен с вызовом скрестила руки на груди.

– Я ушла примерно в районе шести тридцати. Я была расстроена и просто поехала куда глаза глядят. А когда я попала домой, Бледсоу прислал мне сообщение.

Она ждала, что сейчас ее забросают вопросами, начнут полноценный допрос и поджарят на медленном огне. Но коллеги молчали.

«Моторола» Бледсоу заиграла Пятую симфонию Бетховена. Он поднес сотовый телефон к уху и отошел в сторону.