И хитро так на меня смотрит. Вот чумовой, ну чумовой же, ей-богу. Как же такое может понравиться? Я ему так и ответила: мол, никакому нормальному человеку такое понравиться не может, и спрашивать нечего. Только не про меня это все, не может такого быть, чтобы со мной такое случилось. Я же не какая-нибудь там, не алкоголичка и не запойная. Да, я выпиваю, но я честная пенсионерка.
– Значит, не понравилось, – задумчиво говорит чумовой. – Ну что ж, самое время тебе, Михална, подумать над тем, что я сказал. Пока еще все в твоей власти, пока еще ты можешь это изменить и сделать так, что ТАКОЙ смертью ты не умрешь. Хочешь изменить?
– Хочу, – кивнула я послушно.
Ну наконец-то! Это ж сколько издевательств мне пришлось от него вытерпеть, чтобы он к главному подошел! Сейчас будет мне предлагать изменить свою жизнь, скажет, что хочет мне помочь и вытащить меня из того бедственного положения, в котором я оказалась. А я что? Я всегда пожалуйста, я всегда знала, что если мне кто-то поможет, кто-то мне даст шанс, то я еще ого-го! Ладно, пусть не замуж, но, может, работу какую-то чистую, несложную и высокооплачиваемую мне даст. Бывает, таким работникам фирма даже квартиру покупает. А если квартира и так есть, то на мебель средства выделят.
– Точно хочешь? – зачем-то переспросил он.
– Точно, точно, – заверила я его.
От выпитого в голове такая ясность вдруг сделалась, что почудилось: с любой работой справлюсь, за любое дело возьмусь, даже самое сложное, пусть только в меня поверят и дадут возможность попробовать, я всем докажу, что Наденька Старостенко еще не кончилась.
– На все согласна?
– А то! И не сомневайся.
– Не передумаешь?
– Да ни в жизнь!
Ничего, Михална, сказала я себе, не трусь, сорок два года – это самый расцвет жизни. Может, все еще так переменится… У каждого свой шанс, и у таких, как я, он тоже бывает.
Чумовой как-то тепло на меня посмотрел и вдруг говорит:
– Знаешь, Надя, а тебе идет этот парик.
Глава 3
Оперативник Сергей Зарубин свою работу любил, и этим был похож на Настю Каменскую. Но в отличие от Насти он терпеть не мог сидеть в кабинете за столом и думать или, что еще хуже, сочинять бумажки. К сожалению, составление разного рода отчетов, справок и рапортов является неотъемлемой и весьма существенной частью оперативной работы, и эта часть Сергея всегда раздражала. Самое удивительное, что стиль и слог у него были превосходными, недаром он в детстве сочинял стихи, рассказы и на протяжении всех лет обучения в школе был бессменным редактором классной стенгазеты, читать которую бегали не только ребята из других классов, но даже и учителя. Но стенгазета – это стенгазета, ее сущность в том, что она должна быть «написана», а оперативная работа – это раскрытие преступления, и Сережа никак не мог взять в толк, почему поиски преступников должны быть неразрывно связаны с писаниной. Он не видел в этом здравого смысла и логики, а потому старался по мере возможности бумажной работы избегать. Он вообще легко делал любую работу, если понимал ее смысл и соглашался с ним. В противном же случае на него как будто стопор какой-то наваливался, мозги отказывались думать, а пальцы забывали, где какая буква расположена на клавиатуре пишущей машинки.
Поиск женщины «неопределенного вида и возраста», которая якобы передала Ваньке Жукову картонный плакатик вместе со стодолларовой бумажкой, был как раз той работой, которую Сережа Зарубин делать умел и любил. Сам факт «неопределенности» вида и возраста этой дамы с высокой степенью вероятности говорил о том, что искать ее надо среди арбатских алкашей. Весь вечер субботы и до обеда в воскресенье он шатался по узким кривым переулкам, не уставая поражаться тому, какая нищета, грязь и запустение царят в самом центре столицы, непосредственно соседствуя с элитными домами и многочисленными посольствами. «Свой» контингент Зарубин опознавал на глазок, но безошибочно, а некоторых знал в лицо и даже по именам. Милицейскую карьеру он начинал именно здесь, в отделении милиции, обслуживающем район Арбата. Поэтому вступать в разговоры и собирать информацию ему было нетрудно.
Но с информацией в первое время не везло. Зарубин узнал много нового и интересного о характерах и привычках тех, кто «держит» здесь магазины, лотки и лотереи, однако ничего существенного о женщине, на которую внезапно свалилось приключение с долларами, он пока не услышал. Это было странно.