Седьмая жертва

– А что у вас упало? – продолжала допытываться Ира, вошедшая во вкус допроса. – Похоже, как будто человек.

– Голубушка, лосиная туша весит больше, уверяю вас. Я, как вы сами видите, человек не хрупкий, физической силой не обделен, а тем более когда рассержусь. Я просто-напросто схватил этот мешок со стола, швырнул на пол и велел своему гостю убираться, пока я его не прибил. Да-да, признаюсь, – он снова оглушительно расхохотался, – угрожал, высказывал намерение. Но до дела не дошло. Он схватил свой мешок и поволок подобру-поздорову.

– А почему вы дверь не открыли, когда я звонила? Я потому и решила, что вас… – Она замялась. – Ну… что с вами что-то случилось.

– Я был уверен, что этот мерзавец вернулся с еще каким-нибудь подарком, потому и не открыл. Я ответил на ваши вопросы, голубушка?

– А кровь? – все еще подозрительно спросила Ира. – Кровь откуда?

– Дорогая моя, когда туша освежевана, из нее должна течь кровь. Так, знаете ли, природой устроено. Мешок-то изначально был в полиэтилене, а когда я его со злости на пол сбросил, полиэтилен развернулся, а мой гость так испугался, что почел за благо не тратить времени на обертывание и поволок свой трофей в мешке, сквозь который сочилась кровь.

Иру тогда покоробило это обращение «дорогая», но она быстро забыла о неприятном впечатлении, потому что выглядела в глазах и соседа, и Стасова чрезвычайно глупо, и мысли ее были заняты в основном этим. К тому моменту, когда подоспели Настя с Коротковым, ситуация полностью разъяснилась, а к приходу Татьяны все вместе с соседом уже сидели в квартире Стасова, весело подтрунивали над Ирочкой и пили чай с ее знаменитыми пирогами. Именно тогда и произошло знакомство их семьи с Андреем Тимофеевичем.

Впоследствии Ира прониклась к соседу симпатией и уже не обращала внимания на ставшие привычными обращения «голубушка» или «дорогая». Ну привык человек так говорить – и ладно. Какая разница, в конце концов? Ничего обидного в этом нет, просто необычно немножко.

Теперь же она думала совсем по-другому. В том-то все и дело, что человек привык так говорить. Привык настолько, что сам себя не слышит и не замечает того, что говорит. И того, что пишет.

Держа Михаила под руку и болтая с ним о приятных пустяках, она какой-то частью сознания все время перебирала обрывки фраз, содержавшихся в записках, оставленных убийцей:

«Я приближаюсь к тебе, дорогая…»

«Как дела, дорогая?»

«Не кажется ли тебе, дорогая…»

Глава 18

КАМЕНСКАЯ

Пожалуй, впервые в жизни Настя вдруг начала смотреть по сторонам. Высокая вероятность близкой смерти пробудила в ней интерес к тому, что происходит за рамками привычной и любимой работы. «Меня не будет, – думала она, медленно шагая от здания на Петровке к станции метро «Чеховская», – а в киноконцертном зале «Пушкинский» по-прежнему будут проходить премьеры новых фильмов, и в казино каждый вечер будут приходить любители поиграть, и каждый день кто-то будет уходить отсюда разоренным, а кто-то – окрыленным неожиданной удачей. И магазин этот будет работать, в нем будут появляться все новые и новые товары, в него будут приходить все новые и новые покупатели. Только я этих товаров уже не увижу и не приду их покупать».

Она обращала внимание на автомобили, нарядно одетых людей, витрины киосков, и в ней просыпалась жажда увидеть и узнать то, чего она не видела и не знала, Потому что еще вчера это было ей неинтересно. Что чувствует женщина, когда приходит в дорогой бутик выбирать себе новое платье или белье? Когда надевает роскошный наряд и идет с мужем в ночной клуб? Когда гуляет с собакой? Когда ездит на дачу и копается в земле?

«Мне тридцать восемь лет, – говорила она себе, трясясь в вагоне метро, – а что я видела в этой жизни? Школа, университет, служба. Кабинеты, трупы, лица потерпевших, свидетелей, преступников. Метро. Собственная квартира. С тем, что я, возможно, скоро умру, я уже примирилась, но ужасно жаль умирать, не увидев и не прочувствовав массы вещей, которые мне вполне доступны, но которые я всегда откладывала «на потом», потому что времени жалко. Конечно, отдохнуть на курортах Майами я уже не успею, да и не по деньгам, и в Лувр тоже не попаду, что все равно есть что-то, что еще можно успеть. Ну, например, посмотреть в театрах несколько хороших спектаклей».

Она не подозревала, что испытываемые ею чувства называются жаждой жизни, она лишь хотела хотя бы отчасти эту жажду утолить.

Придя домой, она деловито посмотрела на часы – до прихода Чистякова оставалось полчаса. Настя решительно открыла шкаф. Боже мой, сколько тряпок навезла ей мама из своих бесконечных зарубежных командировок! И из всего этого изобилия она использовала, кажется, только вот этот серый костюм, когда замуж выходила, да еще узкие черные брюки, тоже один раз надела. Все остальное так и висит невостребованным. Хоть успеть поносить…

Взгляд ее упал на заготовленные, но не использованные стройматериалы.

Сколько еще они так пролежат? А потом Лешке придется маяться с ремонтом.