Седьмая жертва

Голова Карен бессильно свешивалась на грудь. Плечи раздирала боль, а шея горела, как в огне. Постепенно к ней возвращалось сознание, и, по мере того как секунды шли одна за другой, она поняла, почему ей так больно. Запястья ее сковывали наручники, продетые поверх потолочной балки. Она висела в нескольких дюймах над полом, не касаясь его. Лодыжки ее стягивали кандалы, и цепь между ними бессильно провисла, покачиваясь под собственной тяжестью.

И еще на ней не было одежды. Совсем.

В нескольких футах от Карен с потолка свисала голая лампочка без абажура, светившая ей прямо в лицо. Она находилась достаточно близко, чтобы ощутить на лице тепло ее света. А вот тело ниже шеи мерзло, воздух был сырой и холодный, к тому же в помещении гуляли сквозняки. В ноздри ударял густой и вязкий запах плесени. Карен тряхнула головой, пытаясь разогнать туман перед глазами. Она не знала, что случилось после того, как она потеряла сознание от нехватки воздуха в легких. Но сейчас она вдруг вспомнила ощущение сильного электрического удара, пронзившего грудь. Самым вероятным объяснением был электрошокер.

Но оставалось еще слишком много необъяснимого… Главным же был вопрос, каким образом Окулисту удалось восстать из мертвых. Она ведь собственными глазами видела бездыханное тело Патрика Фаруэлла на полу ранчо. Равно как и самые убедительные доказательства того, что они не ошиблись, – отрубленные левые руки жертв.

А вдруг мужчина, труп которого они нашли, вовсе не был Фаруэллом? В конце концов, единственными его фотографиями, которыми располагало следствие, были снимки в профиль и анфас, сделанные во время ареста в полицейском участке двадцать лет назад. А что, если Фаруэлл нашел какого-нибудь мужчину, похожего на себя, привел его на ранчо и убил, имитировав самоубийство в надежде, что полиция сделает очевидные выводы и решит, что перед ней – тело жестокого убийцы по кличке Окулист?

И если обнаруженное ими тело не принадлежало Окулисту это убийство, включая место преступления, было тщательно подстроено с целью выдать желаемое за действительное, Имитация же подразумевала наличие у преступника интеллекта и организованности. И сейчас Карен тревожилась из-за того, что не увидела этого раньше. Еще один не замеченный вовремя признак. До сих пор она не считала себя способной совершать ошибки грубые ошибки, во всяком случае. Но сейчас все усиливающаяся боль в запястьях и плечах напоминала ей о том, что непогрешимых людей не бывает. Впрочем, теперь, когда она оказалась в руках Окулиста, ей в первую очередь нужно было беспокоиться не о своем несовершенстве, а о том, какая судьба ее ждет.

Но она не готова была смириться с этой судьбой. Пока еще не готова.

На секунду Карен прикрыла глаза, стараясь вернуть себе хотя бы минимальную способность видеть в темноте. Голая лампочка без абажура, бывшая, по-видимому, единственным источником света в комнате, слепила ее, а она хотела видеть самые дальние и темные углы помещения, в котором оказалась. И, быть может, понять, где же все-таки находится.

Зажмурившись и давая отдохнуть глазам, она получила двойную выгоду: остальные ее чувства обострились. Карен готова была поклясться, что уловила запах духов, легкий, едва заметный, скорее просто намек на запах. И кроме того, она уже слышала его раньше. Вот только где?

Открыв глаза, Карен скосила их влево, где к голой фанерной стене крепилась узкая полка. Каморка показалась ей совсем крошечной, едва достигающей восьми футов в ширину и высоту. Одним словом, встроенный шкаф, ну, может, чуть больше размером. Карен повернула голову и постаралась оглянуться через правое плечо. Она увидела обратную, нижнюю сторону ступенек. Получается, она находилась в чем-то вроде подвала или в мертвом пространстве под лестницей. Мертвое пространство для мертвых глаз Окулиста. Несмотря на свое плачевное положение, она не могла не почувствовать горькую иронию. Какую злую шутку сыграла с ней судьба!

Кроме того, при всем желании Карен не смогла бы не заметить фотографии жертв Окулиста, украденные из ее дома. Они в беспорядке красовались справа от нее, прикрепленные липкой лентой к стене. То, кем эти женщины были при жизни – их имена, род занятий, место жительства, – все исчезло, уступив место сухим безликим цифрам, под которыми они проходили по уголовным делам об убийстве, намалеванным красной губной помадой на темно-коричневой фанере. Они все были здесь: Марси Эверс, Норин О'Риган, Анджелина Сардуччи, Мелани Хоффман, Сандра Франке, Дениза Крэнстон. И в самом конце ряда висел газетный фотоснимок Элеоноры Линвуд, глаза которой были проткнуты ножами, торчащими из стены. В буквальном смысле мертвый снимок.