Седьмая встреча

Платье на ней тоже было немного старомодное. Не покупное, сшитое дома. С кружевным воротничком. Эдель никогда бы такого не надела. Горм понимал, что не сводит с девочки глаз, как и она с него. Она быстро провела рукой по своей куртке, воротничку, волосам, щеке и снова по куртке. Не то чтобы она смутилась, но что-то ее встревожило. Словно ей нужно было куда-то идти.

Когда она немного повернула голову, он увидел у нее на лбу глубокий шрам. Белый, у самых корней волос. Он сразу вспомнил девочку, которой попал в голову его камень!

Горм почувствовал, что покраснел еще больше. Ладони взмокли. Он несколько раз глотнул воздух. Это помогло. Он снова мог думать.

— Я должна обойти всех с кружкой для пожертвований, — сказала девочка, словно он просил у нее объяснений. Словно случай с камнем произошел только вчера.

Она скрылась за дверью. Этой двери он раньше не заметил. Коричневая и темно-зеленая краска вокруг беспомощно повисшей ручки была вытерта. В ручке не хватало каких-то винтиков. Наверное, она уже давно так висела.

Горм и не знал, что часто думал об этой девочке. Теперь, когда она была уже за дверью, он мог признаться себе, что думал.

Девочка изменилась. Она была уже не ребенком. Впервые до Горма по-настоящему дошло, что люди меняются. И он сам тоже. Конечно, он всегда знал это. Но не помнил, чтобы когда-нибудь об этом задумывался. До сих пор не задумывался. Интересно, а она узнала его?

Она не похожа на знакомых ему девочек. Какая-то более явная что ли. И не только потому, что как будто принадлежит ему после того, как его камень угодил ей в голову. Тут что-то другое. Он понял это сразу, как только она сказала: «Ничего страшного», когда он толкнул ее. Ведь она могла и не говорить этого. Могла вообще промолчать.

За то время что он стоял тут и смотрел на дверную ручку, он понял, что это необыкновенная девочка. Горма бросило в жар. Хорошо хоть, что она где-то за дверью. Если бы она стояла здесь, устремив на него свои черные глаза, у него в голове не осталось бы ни одной мысли. Ни у кого из его знакомых нет таких глаз.

Не будь это глупо, он бы сказал ей об этом. О том, что у нее красивые глаза. Нет, не красивые. Красивым может быть все что угодно. Даже пуговки на блузке. Он бы употребил слово «удивительные». Горм не мог припомнить, что когда-нибудь раньше употреблял это слово. «У тебя удивительные глаза», — сказал бы он ей.

Интересно, как бы она к этому отнеслась? Нравится ли девочкам, когда им говорят, что у них удивительные глаза? Он стоял возле двери и ждал. Не перед дверью, где она невольно сразу заметила бы его, а чуть левее, чтобы она сама могла решить, хочется ли ей с ним разговаривать.

Наконец она вышла с двумя другими девочками. У всех трех в руках были кружки для пожертвований. Она глянула на Горма и кивнула. Открыто, не таясь. В этом не было никакого сомнения. Он кивнул ей в ответ. То, как она повернулась к нему, окончательно убедило его. Это в нее попал рикошетом его камень.

Она пошла между рядами со своей кружкой. К ней сразу потянулись руки. Каждый раз, говоря «спасибо», она наклоняла голову. Голова над кружевным воротничком выглядела беззащитной. И невеселой. Необъяснимо для него самого, мысли Горма вдруг изменились. Теперь он уже иначе думал не только о старомодных косах и платье, но и о более важных вещах. О том, что делает людей особенными.

Может, она религиозна? Наверное, так, иначе не собирала бы пожертвований в таком месте. Но и это было уже неважно, даже это.

Долго шла возня с пожертвованиями. Потом все запели: «Укажи мне путь, Спаситель, мне примером добрым будь».

Наконец девочка, сделав круг, снова оказалась рядом с Гормом. Он мог бы тронуть ее за плечо, спросить, как ее зовут. Но, разумеется, он этого не сделал. Только пошарил в карманах, чтобы найти несколько монет для ее кружки. Нашлось всего десять эре.

В эту минуту к ней подошла другая сборщица пожертвований.

— Тебя зовет отец, он хочет поговорить с тобой. Девочка повернулась к Горму.

— Сейчас приду, — сказала она другой девочке, но смотрела на Горма.

Ему удалось опустить десять эре в ее кружку и не покраснеть при этом, однако сказать, что у нее удивительные глаза, он не решился. Теперь, когда она стояла перед ним, это было бы глупо.

— Тебе вернули велосипед?

— Какой велосипед?

— Разве то был не твой велосипед?

— Ах да, конечно. Его поставили у калитки. Это ты его поставила?

— Нет, тот мальчик сказал, что они вернут тебе велосипед. Они знали, где ты живешь.

Он кивнул. Подружка потянула ее за руку и напомнила, что отец ждет.

— Скажи, что я сейчас приду, — повторила она и отодвинула подружку в сторону.

Не двигаясь с места, она смотрела на Горма. Он понял, что она задержалась из-за него. Что она ждет, чтобы он что-нибудь сказал ей. Он весь покрылся испариной. И тем не менее, ему хотелось, чтобы это длилось подольше. Он облизнул губы, старясь придумать, что сказать. Неважно что. Девочки часто смеялись, когда мальчики говорили им что-нибудь смешное. Ему так хотелось услышать ее смех.

— Неужели тебя, правда, зовут Принц? Они тебя так звали.