Седьмая раса

Клубящийся сейд они обогнули с разных сторон и одновременно выскочили на кромку плато. Ольга уже спускалась вниз, подвывая тонко и жалобно:

— Мамочка, мамочка…

Мужчины на мгновение остолбенели от жуткой картины, открывшейся перед глазами.

— Васильев, — ахнул Влад. — Саша…

Макс грубо оттолкнул уже почти подбежавшую к близнецам Ольгу.

— Постой здесь, я сам!

Быстро и профессионально обошел тела, прощупывая пульс на руках и шеях.

Тяжело поднял голову.

— Поздно.

Ольга заплакала. Рощин присел на камень, сжал руками виски…

— Оля, это точно они? — тихо спросил Барт. И тут же поправился, наткнувшись на ее больной и тоскливый взгляд. — Прости… Влад, а эти трое кто? Ты их знаешь?

— Саша Васильев, известный эзотерик и экстрасенс, Ваня, телеоператор, наш, местный, и Аленка, помощница Васильева… Как они все тут оказались?

— Посмотрите, как они похожи на нас, — всхлипнула Ольга. — Даже одежда такая же!

— Что ты хочешь сказать? — едва слышно поинтересовался Барт. — Что их — вместо нас?

Ольга горько кивнула.

— Может, следили за Тимками, знали, что они нас ищут. А может, наоборот, за нами охотились…

— Что за чушь? — скривился Рощин. — Кому мы нужны, чтобы за нами охотиться? Зачем?

— Я не знаю! — с тихим отчаянием произнесла девушка. — Я уже ничего не знаю! Мне страшно!

— Эти трое… я их видел сегодня, — вдруг вспомнил Максим. — На дороге. Они мне помогли завести джип, когда ты ушел звонить…

— Звонить! — встрепенулась Славина. — Надо кому-нибудь позвонить! В милицию, врачам, Шубину! Может, можно еще что-то сделать. Укол, дефибриляцию! Их же только что… — Трясясь и едва попадая рукой в карман, она достала телефон, стуча зубами, отыскала нужный номер.

— Михаил Федорович, это Ольга Славина, у нас — беда!

— Ольга? — удивился собеседник. — Вы? Что случилось?

— Убиты пятеро, здесь, в сопках. Только что… Их расстреляли прямо из вертолета…

— Пятеро? — недоверчиво переспросил вице-губернатор. — Из вертолета? Ольга, вы шутите?

— Какие шутки, — не выдержав напряжения, закричала девушка. — Только что! Расстреляли! Моих практикантов и еще троих! Насмерть! Понимаете? Насмерть!

— Что? — взревел Шубин. — Кого? Рощина? Барта? А вы? Как вы остались живы?

— Мы все живы, — всхлипнула Ольга. — И Влад, и Макс, а убили моих Тимок, практикантов… И еще троих, совершенно других людей. Рощин их знает.

— Васильева, — хмуро подсказал Влад.

— Васильева, — повторила Ольга. — Вашего эзотерика. А с ним были еще двое. Девушка и телеоператор.

— Кого? — ахнул где-то в невероятном далеке Шубин. — Кого убили?

— Васильева, — плача повторила Славина. — Расстреляли прямо с воздуха. Мы были у костра, наблюдали за активацией, а их в это время… Мы думали, что вертолетчик так развлекается, или в зверя какого палит, а там — люди… И мои Тимки там, на камне…

— Васильев мертв? — еще раз и еще тише спросил Шубин. — Это точно? Может быть, просто ранен?

— Нет, — уже не сдерживаясь, зарыдала Ольга. — Макс проверил. Всех пятерых — насмерть… Может быть, это из-за того, что мы тайную пещеру с дипломатом нашли, а в дипломате — герб «Туле», это общество такое нацистское, в двадцатых годах существовало, и одежда непонятная… Но они-то про эту пещеру ничего не знали! Их-то за что?

Шубин молчал.

— Михаил Федорович, пожалуйста, пришлите врачей! Вдруг им еще можно помочь! Хоть кому-нибудь! Пожалуйста!

— Конечно, — тускло и обреченно согласился Шубин. — Конечно. Значит, Васильев мертв. — Он снова замолчал, а когда вновь заговорил, после томительно длинной паузы, Ольге почудилось, что это совершенно другой человек — так изменился и внезапно осип его голос. — Я немедленно высылаю за вами вертолет. Не сходите с места.

— Хорошо, — всхлипнула девушка. — Конечно. Мы же их не бросим. Только поскорей, пожалуйста!

* * *

— Ястреб, я первый. Срочно возвращайся в квадрат четыре «б». Повтори операцию.

— Что, кто-то жив? Не может быть!

— Ликвидирована другая группа.

— Не понял…

— Слушай приказ: срочно вернуться в квадрат четыре «б» и повторить ликвидацию. Как понял?

— Есть. Разворачиваюсь. Буду на месте через пять-семь минут.

— Об исполнении доложить.

— Есть.

* * *

Зеленая трава и темные камни, насколько хватает взгляда. Величественные молчаливые сопки и бледное высокое небо над головой. И солнце, тоже бледное, равнодушное, усталое.