Седьмая пещера Кумрана

— К несчастью, я должен вернуться в Веллингтон, — нарушил молчание Рубен. — Через неделю у меня собеседование в университете Доминион. Я бы очень хотел задержаться, правда — но философу не так просто найти работу. Я не могу взять и отказаться от места. Я так долго его добивался. Мне нравится теософия… Может, вы в Новую Зеландию?

— Если я уйду в самоволку, меня из-под земли достанут.

Снова повисла тишина, и Рубен уставился в окно. Мириам с ним откровенна. Нечего и ему лукавить.

— Я только знаю, что ни к кому еще не относился как к вам. И да — я бы хотел остаться и посмотреть, как мы поладим.

Рубен не верил, что говорит такое. Мириам взглянула на него и коснулась руки.

— Что нам делать?

Громкий голос испортил остроту момента — объявили рейс в Тегеран.

— Вряд ли мы можем сделать хоть что-нибудь.

Мириам протянула ему руку, помогая встать.

— Было приятно пообщаться. Мы с вами похожи. Жаль, что вы не можете остаться.

Рубен наклонился и поцеловал ее в щеку.

Мириам отплатила быстрым страстным поцелуем в губы — от которого жарко стало обоим. В ее глазах блестели слезы, когда Рубен направлялся к своему выходу.

— Не забывайте меня. Обещаю вас помнить.

— Мириам, вряд ли мне удастся забыть вас… даже если я постараюсь.

Они послали друг другу воздушный поцелуй, и Рубен улетел.

Много лет Мириам пыталась стереть запись, которая проигрывалась в ее голове раз за разом, особенно когда мучила бессонница. Словно кто-то кричал Рубену ее голосом: «Я люблю тебя!» Неужели она и вправду произнесла свои мысли вслух, когда чужестранец с незабудковыми глазами исчез в проходе? Мириам сжималась от страха и твердила себе, что была сама не своя из-за истории с бомбой — но в глубине души все так же трепетала от воспоминаний.

«Во всяком случае, — думала она каждый раз перед тем, как заснуть, — он так и не обернулся».

ГЛАВА 6 ПЕРЕЛЕТ В ТЕГЕРАН, ФЕВРАЛЬ 1973 года

Как только самолет оторвался от земли, Рубену показалось, что туман окутал жаркий летний день. Всего за несколько часов он чуть не погиб от пули, нашел и потерял любовь.

Рубен убеждал себя, что это лишь увлечение, отпускной роман, мимолетная страсть, но сердце оставалось глухо к доводам разума. Оно оплакивало расставание с Мириам.

Рубен снял очки и хлопнул себя по лбу.

«Какой же я дурак! — взвыл он про себя. — Мы не обменялись адресами».

От его злости на собственную глупость туман сгустился и отсырел.

Чтобы отогнать невеселые мысли, Рубен заговорил с соседом — продавцом древних персидских ковров. А дальше вполуха слушал о применении шелка и шерсти, мотивах и орнаментах различных племен и семей, количестве узелков на сантиметр, которые вручную завязывают маленькие девочки, неминуемо портя себе глаза.

«Продает ковры, а летает самолетом. Забавно», — думал Рубен, а сосед продолжал объяснять, как некоторые бессовестные торговцы подделывают древние ковры: вывешивают на солнце, чтобы полиняли, затем на несколько месяцев раскладывают на тегеранском рынке, чтобы выглядели старыми и вытертыми.

И вдруг Рубена осенило. Он судорожно вцепился в подлокотники кресла.

«О, господи… там бомба. Мы обречены!» — беззвучно вскричал он.

Мысли полетели вскачь. В его багаже бомба. Точно. Милый обед с гостеприимными палестинцами в Иерихоне, они заговаривали ему зубы своими синоптическими проблемами, лишали бдительности. Всего-навсего уловка, чтобы заставить его пронести на борт взрывчатку под видом сувенира.

Что у них сейчас в ходу? Пластиковые супервзрывчатки — СЗ, С4 и недавно изобретенный семтекс? Форму можно придать любую. Рубен вспомнил, что СЗ менее стабильна при очень низких температурах, скажем, в багажном отделении самолета.

Нет, террористам больше нравится семтекс, потому что его легче достать, на родном заводе «Семтин-эксплозия» в коммунистической Чехословакии, где Станислав Бребера разработал его для сноса зданий и расчистки шахт. Семтекс безопасно хранить в холодильнике и бросать в огонь. Он не издает запаха и не обнаруживается рентгеном в аэропорту. Хуже того, для порядочного взрыва нужно совсем немного. Огромному авиалайнеру хватит двухсот пятидесяти граммов. Столько помещается в маленьком коробке, который легко спрятать в модели кувшина из-под свитков.

Неудивительно, что они так пеклись о подарке, называли его важной фамильной реликвией, просили заботиться о нем и никому не отдавать. И, конечно, ни слова не говорить сотрудникам аэропорта.

«Где была моя голова?» — сокрушался Рубен, снимая очки и во второй раз за несколько минут хлопая себя по лбу.

А все дурацкий будильник. Из-за него Мириам так и не заглянула внутрь.

Продавец ковров умолк на полуслове. Заметил, как дергается Рубен.

— Что с вами?

— Ничего, просто кое-что вспомнил.

Если он скажет правду, это лишь вызовет панику. Рубен быстро придумал безобидный вопрос, чтобы занять соседа:

— Какого размера ковры чаще всего покупают?

Продавец завел песню по новой.