Седьмая луна

– Фрэнсин, послушай меня. В Сараваке ты преподнесла мне очень важный урок. Когда мы вошли в дом Анны, и она рассказала нам, что случилось в тот ужасный день, я впервые увидел тебя сломленной, разбитой и отчаявшейся. Тогда я понял, что тебе пришлось пережить за эти годы, как много страданий ты вынесла и какой горькой была для тебя эта утрата. А потом, когда мы уже окончательно, расстались, я увидел еще одну черту, которую никогда не обнаруживал в тебе раньше. Я увидел, что ты обрела прежнюю силу, в тебе вновь появился тот самый стальной стержень, который ты чуть не потеряла навсегда. Мне всегда казалось, что я неплохо тебя знаю, но я ошибался. Я так и не узнал тебя до конца. Я никогда не понимал по-настоящему ни твою силу, ни твою слабость. Словом, я не понимал тебя до тех пор, пока не осознал, что, ты, оставила меня навсегда. Но тогда, уже было слишком поздно.

Его слова поразили ее до глубины души. Он никогда еще не был таким откровенным и самокритичным.

– Мы потеряли столько лет, – сказала она дрогнувшим голосом. – И сейчас нам уже не вернуть их назад. Остается лишь, сожалеть об этом.

– Это правда, – согласился Клайв, – но у нас есть еще немало лет впереди. И мы можем воспользоваться ими, если, конечно, у нас хватит для этого мудрости и желания.

Глаза Фрэнсин увлажнились.

– Я не уверена, что у меня хватит на это мудрости. Но могу с уверенностью сказать, что ты мне нужен, Клайв. Сейчас и всегда.

– Тогда иди ко, мне.

Фрэнсин прижалась к нему всем телом и ощутила давно забытое чувство близости. Не близости вообще, а близости с человеком, с которым когда-то провела лучшие годы жизни и прошла через невыносимые испытания. Она потянулась к нему и поцеловала в губы.

– О, Фрэнсин, Боже мой, – простонал Клайв, осыпая ее лицо поцелуями. – Я. так долго ждал этого момента, так сильно хотел тебя, так долго терпел разлуку. Я так соскучился по тебе, что сил больше нет…

– А я до сих пор помню, как мы спешили, как ты срывал с меня одежду, оставляя синяки на руках и ногах. Сейчас ты стал намного деликатнее и осторожнее.

– Только потому, что я все еще не верю своим глазам и ужасно боюсь, что это просто сладкий сон. Боюсь, что проснусь и тебя снова не будет рядом. И я опять останусь один.

– С вырезками из газет и журнальными фотографиями? – улыбнулась она и поцеловала его в плечо. – Ты до сих пор собираешь все газетные публикации обо мне?

– Теперь в этом не будет необходимости.

– А я все помню и без вырезок. – Она прижалась к нему и подумала, что теперь готова отдать ему все те чувства, которые накопились в ней за многие годы.

Да и не только чувства. Ее тело все еще было готово к любви и по-прежнему жаждало ласки. Тем более что впереди им осталось не так уж много лет жизни. Они должны сейчас наверстать то, что было упущено по их собственной глупости. При этом она хотела сделать так, чтобы не было ощущения безвозвратно потерянного времени, чтобы не было боли от долгой и бессмысленной разлуки.

– Пусть все будет как в самом начале, – шепнула она ему на ухо.

– А завтра? – спросил он, глядя ей прямо в глаза.

– Не спрашивай о завтрашнем дне, Клайв, – вздохнула она и прервала его дальнейшие расспросы нежным поцелуем.

Они терпеливо ждали полковника Дьема в холле отеля. Утренний воздух был еще прохладным, но уже ощущалось приближение жары. Они сидели молча, лишь изредка обмениваясь ничего не значащими фразами.

Манро сидел рядом с Сакурой и озабоченно поглядывал на нее. Он знал, что она не спала всю ночь, часто шептала себе под нос какие-то слова, но он так и не смог разобрать, что именно. По всему было видно, что она страшно переживает и уверена в том, что Дьем непременно обманет Джей Хана, чем поставит под угрозу жизнь ее маленького сына. Прошедшая ночь в корне изменила его отношение к Сакуре и вообще к жизни. Он впервые ощутил на себе неземные чары любви, и это породило в его душе паническое чувство страха. Страха не за себя, а за женщину, которую он любил всем сердцем, и которая рисковала жизнью, чтобы спасти своего ребенка. А она старалась не смотреть ему в глаза, полностью погруженная в свои невеселые мысли.

– А вот и Дьем, – объявил Клайв.

Полковник прибыл в открытом армейском джипе с уже знакомыми им двумя сержантами, но без О’Брайена. На этот раз на нем был не армейский мундир, а цивильный черный костюм европейского покроя.

– Доброе утро, – вежливо; поприветствовал он Фрэнсин, не обращая никакого внимания на остальных. – Надеюсь, вы хорошо выспались в этом прекрасном отеле?

– Да, благодарю вас, – сухо ответила она и сразу перешла к делу. – Поговорим о нашей сделке?

– Я выйду во двор, – шепнула Сакура Клэю слабым голосом. – Мне нездоровится.

– Что случилось? – встрепенулся тот, беря ее за руку.

– Ничего, просто мне нужен свежий воздух.

Все поднялись в номер, оставив Сакуру во дворе отеля. Увидев Дьема, метрдотель поклонился ему почти до земли и услужливо открыл им комнату для хранения ценных вещей. Фрэнсин показала Дьему на два больших чемодана.

– Вот они, полковник, – сказала она неестественно ровным, почти равнодушным голосом.