У Джейн тоже есть такая шляпка. За пару недель до этого она проследила за Марни и Одри до школьного магазина на центральной улице. Марни вынырнула оттуда с объемистыми пакетами, в которых лежала школьная форма, а Одри вприпрыжку бежала перед ней, с гордым видом красуясь в новой шляпке. Поэтому Джейн зашла внутрь и купила точно такую же: наплела какую-то ерунду о дочери, которая якобы потеряла свою шляпу от прошлогоднего комплекта. Ей очень хотелось потереть материал — грубый фетр — между пальцами.
У ворот Марни наклоняется и что-то говорит Одри. Они смотрят на учительницу, которая с улыбкой приветствует новых учеников и ободряет родителей[4]. Марни нервничает. Джейн хорошо знакомы и эти стиснутые губы, и эти руки на бедрах. Ей очень хотелось бы стоять сейчас рядом с ее лучшей подругой, потому что она знает: в такие моменты ее поддержка нужна, как никогда.
А вот Одри, похоже, совершенно не переживает. Учительница явно уговаривает Марни уйти — ее жест понятен, — чтобы Одри наконец зашла внутрь, и Марни неохотно уступает. Прежде чем завернуть за угол, она несколько раз оборачивается и машет дочке.
Вот теперь вид у Одри становится слегка потерянный. Она озирается по сторонам.
Джейн не помнит свой первый день в начальной школе. Она практически уверена, что и Одри тоже не будет помнить сегодняшний день двадцать лет спустя. А если и будет, вряд ли в ее памяти отложится, как она вскинула глаза и увидела женщину, сидящую в красной машине и наблюдающую за ней. Она не вспомнит, что эта женщина улыбнулась и помахала ей.
Что она всегда улыбается. И всегда машет.
ДОРОГОЙ ДЖИМ
В Ирландии во времена Кромвеля волки причиняли особенно много беспокойства, ходили слухи, что число их постоянно растет, так что в конце концов, чтобы избавиться от этой напасти, решено было прибегнуть к особым мерам… Когда они исчезли окончательно, сказать теперь уже невозможно.
Предисловие
Прошло уже немало времени с тех пор, как внутри все убрали и продезинфицировали, а тела благополучно предали земле. Дом давно уже ждал новых хозяев, но люди все еще боялись даже близко подходить к нему. «Проклятый», — перешептывались в округе, многозначительно переглядываясь и покачивая головами. «Жуть какая, там водятся привидения!» — вопили дети, но лишь немногие, самые отчаянные из всех, могли, набравшись мужества и отчаянно труся при этом, сделать один-два робких шага во двор, чтобы тут же удрать оттуда со всех ног.
А причина тому была одна: то, что Десмонд, местный почтальон, обнаружил там, внутри, выглядело и в самом деле диким… Странным до такой степени, что мороз пробегал по коже.
Десмонд, всем известный проныра, несмотря на свою привычку совать свой любопытный нос в чужие дела, пользовался в округе всеобщей любовью. Помимо неуемного любопытства старик-почтальон славился тем, что ревностно следил за порядком, всегда замечая, чей газон во дворе давно пора постричь, а у кого на флагштоке облупилась краска. Подобное похвальное обыкновение вместе с присущей только ему одному особенностью замечать все детали, не понимая при этом их истинного значения, безусловно, во всех отношениях полезное, к несчастью, стоило бедняге рассудка.