Седьмая чаша

Меня ждала беспокойная ночь, а все из-за отвратительного сна. В нем я снова вернулся в то холодное темное утро, когда верхом на своей лошадке въехал во двор Линкольнс-Инн и увидел двух студентов у покрытого ледяной коркой фонтана. Но когда они повернулись ко мне, один нырнул в темноту и скрылся, а другой оказался Пирсом. Он потянулся к телу в фонтане, перевернул его, и я увидел, что это Гай с перерезанным горлом. Я проснулся со сдавленным криком, и меня безрадостно приветствовали густые струи дождя, заливающего окно. И тут же у меня вновь сжалось сердце, ибо я услышал, как кто-то поднимается по лестнице. Однако в следующий миг я узнал шаги Барака и успокоился. Он, вероятно, возвращался с затянувшейся пирушки.

Утром все еще дождило, и на лужайке перед домом разлились бескрайние лужи. Одеваясь, я взглянул на стену, отделявшую мою землю от старой оранжереи Линкольнс-Инн. Оттуда, как и два года назад, будет подтекать вода, в результате чего земля буквально пропитается ею.

За столом в гостиной сидел Барак и с сомнением глядел на блюдо с хлебом и сыром.

— Я слышал, как ты вернулся вчера вечером. Это было довольно поздно.

— Да, мы со старыми друзьями решили пропустить по кружечке.

— Опять? Как-нибудь, вернувшись с очередной попойки, ты можешь не найти Тамазин.

Барак уперся в меня мутным взглядом.

— Я должен время от времени выходить, чтобы выпить и расслабиться. Мне опостылело слоняться здесь в ожидании какого-нибудь нового кошмара.

— Где Тамазин?

— Где ж ей быть! Сопит в постели. Когда я вернулся вчера ночью, она проснулась и устроила мне очередной скандал, а теперь, видать, наверстывает упущенное.

Я понял, что ни о каком примирении между ними не может быть и речи. О том же говорило и упрямое выражение на лице Барака. Было видно, что он не желает даже обсуждать эту тему.

— Вчера вечером ко мне на ужин приходил Гай.

— И вы, небось, рассказывали ему про нас? — не удержался от колкости Барак.

— Он рассказывал мне о своих собственных проблемах. У него стали пропадать деньги. Он полагает, что их таскает Пирс, но так до конца и не может поверить в это.

Взгляд Барака мгновенно стал острым и проницательным.

— Когда я впервые увидал их вдвоем, старый мавр смотрел на мальчишку так, будто у того солнце из задницы светит.

— По его словам, он хотел, чтобы у него был кто-то, о ком он мог бы заботиться, учить, но теперь, похоже, начинает понимать, что представляет собой Пирс на самом деле.

— Вы в этом уверены?

Мне подумалось: не читает ли мой помощник между строк, догадавшись, что помыслы Гая не так просты и безыскусны?

— Да, но он пока не станет ни в чем обвинять его, а Пирс умеет быть очень… убедительным.

— Может, нам стоит нанести визит юному Пирсу и немного поприжать его? — предложил Барак, и на его лице промелькнула недобрая улыбка. — По его реакции можно было бы многое понять.

— Ты предлагаешь заявиться туда в отсутствие Гая? — оторопел я.

— Но ведь он не позволит нам сделать это, если будет находиться там.

После короткого замешательства я ответил:

— Мне известно, что сегодня вечером Гая не будет в лавке. Он собирался навестить Билкнэпа. Зная его привычки, я могу предположить, что вернется он только после ужина, часов в семь.

— Так значит, едем в Баклсбери?

Я согласно кивнул.

— Но мы только поговорим с юнцом! Никакого насилия!

— Даже если этот парень не вор, он все равно любитель подслушивать и вообще мерзкий недоделок. Мы всего лишь насыплем соли ему на хвост.

— Хорошо.

Я доел свой хлеб с сыром и поднялся из-за стола.

— Нам пора в дорогу. Вчера я получил сообщение. Харснет зовет нас на совещание, чтобы обсудить последние события. На сей раз не в Ламбет, а в Уайтхолл.

Барак проворно вскочил на ноги.

— Да, мне нужно хоть чем-то заняться, а то я рехнусь, подобно Адаму Кайту.

Приехав в Уайтхолл, мы узнали, что лорд Хартфорд и сэр Томас Сеймур уже находятся у коронера. Бараку запретили присутствовать и на этой встрече, поэтому он, как всегда, уселся на лавку в коридоре.

— Ты уж извини, — виновато шепнул я, когда стражник постучал в дверь.

— Да чего там! — отмахнулся Барак, закинув ногу на ногу и продемонстрировав стражнику сапоги, заляпанные грязью после верховой езды по раскисшим улицам города. — Я начинаю привыкать. На что еще может рассчитывать простой парень вроде меня.

Усмехнувшись своей обычной сардонической ухмылкой, он добавил:

— Как говорится, рылом не вышел.

Стражник нахмурился. Он впервые столкнулся со столь вопиющим нарушением этикета в королевском дворце. Однако в этот момент из-за двери раздался голос Харснета, пригласившего меня в кабинет, и я вошел внутрь.

Харснет сидел за письменным столом, лорд Хартфорд стоял у стены, а сэр Томас Сеймур, на лице которого застыла злая гримаса, привалился спиной к стене рядом с братом. Он и сегодня разоделся как павлин: в ярко-синий дублет и шапку с огромным пером под лентой.

— Закройте дверь, Мэтью, и подойдите поближе, — сказал Харснет. — Я не хочу, чтобы наш разговор кто-нибудь услышал.

— Возле входа сидит Барак, но он совершенно надежен.