Седьмая чаша

Я проводил ее легким поклоном, снова повернулся к Роджеру и тихо спросил:

– Ну что, как твои дела?

Он тоже понизил голос:

– Со мной такого больше не было, но я был бы рад повидаться с твоим другом доктором.

– Я заметил, как ты резко отвел глаза в сторону, когда во время спектакля Блуд скрючился на сцене.

– Да, это пугает меня, Мэтью.

Вид у него вдруг стал беспомощным и беззащитным, как у ребенка.

На протяжении последних недель Роджер несколько раз без всяких видимых причин терял сознание и падал в обморок. Он боялся, что у него начинается падучая – ужасная болезнь, которая заставляет здорового с виду человека ни с того ни с сего валиться на землю, корчиться и рычать аки зверь. Болезнь неизлечимая, которую одни считают разновидностью временного умопомешательства, другие – свидетельством одержимости дьяволом. То, что приступ мог начаться в любой момент, заставляло людей сторониться больных этим недугом, и уж по крайней мере, ни о какой карьере юриста для них и речи быть не могло.

Я ободряюще сжал его руку:

– Гай докопается до причин, обещаю тебе.

Роджер открыл передо мной душу за ужином на прошлой неделе, и я пообещал ему устроить встречу с моим другом доктором не позже чем через четыре дня.

Роджер хитро улыбнулся:

– Будем надеяться, я услышу от него то, что хочу услышать. Дороти я сказал, что у меня рези в желудке. Думаю, так будет лучше. Ведь женщины готовы паниковать из-за любого пустяка!

– Мы тоже, Роджер, – улыбнулся я. – И иногда без всяких поводов. Причины твоих обмороков могут быть любыми, и не забывай, обморок – не припадок. Настоящих припадков у тебя, к счастью, не было.

– Да, я знаю.

– Дороти сказала мне, что у тебя родилась какая-то новая идея. – Я решил сменить гнетущую тему.

– Верно. – Он криво ухмыльнулся. – Я как раз излагал ее другу Лодеру, но его она, похоже, не заинтересовала.

Роджер обвел взглядом своих гостей и тихо добавил:

– Дело в том, что все мы здесь не бедные.

Он взял меня под руку и отвел чуть дальше в сторону.

– Я читал последнюю книгу Родерика Мора «Плач христиан по Лондону».

– Тебе следует быть осторожнее. Некоторые называют ее крамольной.

– Их пугает правда. – Голос Роджера звучал тихо, но настойчиво. – Господи, книга Мора – это обвинительный акт в адрес нашего города. В ней показано, как все богатства монастырей перешли к королю и его царедворцам. Закрывались монастырские школы и больницы, хворые оказывались предоставленными самим себе. Если раньше они могли рассчитывать на помощь монахов, то теперь лишились и этого. Легионы несчастных, лежащих на улицах, больных и полумертвых от голода – это позор всем нам. Вчера в Чипсайде я видел мальчика, сидевшего на мостовой возле какой-то двери. Его голые ноги были обморожены и поражены гангреной. Я дал ему шестипенсовик, но ему была нужна больница, Мэтью.

– Но как ты уже сказал, они в своем большинстве закрыты.

– И именно по этой причине я собираюсь добиваться открытия больницы, которая будет существовать на средства судебных корпораций. Сначала соберем деньги по подписке, потом пойдут добровольные взносы адвокатов.

– Ты говорил об этом с казначеем?

– Еще нет. – Роджер вновь улыбнулся. – Сначала я хотел опробовать убедительность моих аргументов на этих людях. – Он кивнул на пышнотелого Лодера. – Амброуз, к примеру, говорит, что нищие представляют опасность для прохожих своими ужасными гнойными язвами и зловонными миазмами. Он готов пожертвовать некоторое количество денег на то, чтобы очистить от них улицы. Другие жалуются на надоедливых попрошаек, которые шагу не дают ступить. Этим я пообещал спокойную жизнь без нищих. Для тех, кто не склонен к благотворительности, найдутся свои аргументы. – Роджер перестал улыбаться и устремил на меня серьезный взгляд голубых глаз. – Ты мне поможешь?

Я задумался.

– Даже если эта твоя затея увенчается успехом, что сможет одна больница на фоне беспросветной нищеты, царящей вокруг?

– Помочь хотя бы нескольким несчастным.

– Я помогу тебе всем, что будет в моих силах.

Если кому и была по плечу подобная задача, то только Роджеру. Его безудержная энергия и быстрый ум дорогого стоили.

– Я первым сделаю взнос по подписке и, если хочешь, помогу тебе провести ее среди других.

Роджер стиснул мои пальцы:

– Я знал, что ты поможешь. Скоро я организую комитет…

– Еще один комитет?

Это вернулась Дороти, раскрасневшаяся после кухонного жара. Она бросила на мужа шутливо-вопросительный взгляд. Роджер обнял ее за талию.

– Это связано с больницей, милая.

– Людей будет нелегко убедить. Их кошельки и так отощали после всех королевских налогов.

– И отощают еще больше, – добавил я. – Говорят, у нового парламента потребуют новых денег, чтобы король мог пойти войной на Францию.

– Пустая трата денег, – с горечью произнес Роджер. – А сколько пользы они могли бы принести! Но с другой стороны, для него это самый подходящий момент, чтобы провернуть подобное мероприятие. Сейчас, когда король скоттов умер и на троне находится девочка-младенец, Шотландия не сможет вмешаться в войну на стороне Франции.

Я кивнул в знак согласия: