Седьмая чаша

— Вижу, — коротко ответил я. — Бедный Роджер. Что бы он испытал, узнав, что самые интимные органы его тела станут предметом для болтовни мальчишки-ученика? Хотя, возможно, его эта мысль позабавила бы. А вот мне она ничуть не кажется забавной.

Я с отвращением посмотрел на цветную гравюру, где было изображено разверстое человеческое тело и показаны все внутренние органы.

— Все это лишь во имя познания, сэр, — пробормотал Пирс.

Я наградил подростка ледяным взглядом, подумав, что Гай дает ему слишком много воли.

— Нет, Пирс, это была моя вина.

Гай выглядел смущенным и расстроенным.

— Ты будешь давать показания на следственных слушаниях, которые состоятся завтра утром? — спросил я его.

— Да, конечно.

— А Адам? Ты пока не решил, когда сможешь посетить его? Мне тоже нужно в Бедлам. В пятницу утром судебных слушаний не проводится, мы могли бы поехать туда вместе. В пятницу тебе будет удобно сделать это?

Он достал длинную записную книжку в кожаном переплете и полистал ее.

— В пятницу, в полдень.

— Хорошо. А теперь я ухожу.

Я бросил злой взгляд на книгу, которая все так же лежала открытой на столе, и на Пирса, терпеливо стоявшего рядом со своим хозяином.

Гай протестующе вздернул руку.

— Нет, Мэтью, подожди.

Гай закрыл атлас Везалия и протянул его Пирсу.

— Забери ее, мой мальчик, и принеси нам вина. А потом можешь продолжить изучение книги, если есть желание.

— Да, сэр.

Гай дружески похлопал парня по плечу, и тот удалился.

— Прости, Мэтью, мы ничем не желали оскорбить Роджера Эллиарда. Просто труд Везалия чрезвычайно важен для любого, кто занимается медициной, а ты ведь сам просил меня выяснить, как и отчего погиб твой друг. Причем, уверяю тебя, даже в те минуты, когда я этим занимался, я не переставал молиться о его бедной душе.

Я улыбнулся. Я слишком хорошо знал Гая и его доброту, чтобы сердиться на него слишком долго.

— Неужели этот твой Везалий такой выдающийся? — спросил я.

— О да! И главным образом потому, что он положил начало совершенно новому подходу, основываясь на наблюдении, а не слепом следовании общепринятой доктрине.

— В таком случае его труды не очень понравятся большинству врачей.

— Конечно, ведь он подрывает их монополию на некое тайное знание, а кто знает, к чему это приведет?

Я колебался, не зная, что делать.

Он взглянул на диаграмму, висевшую на стене.

— Вполне возможно, используя подход Везалия, можно поставить под сомнение и проверить сами основы медицинской науки, которые вплоть до сегодняшнего дня считались незыблемыми.

Я проследил за его взглядом и тоже посмотрел на схему с нарисованными на ней сложными уравнениями и символами. Представление о том, что человеческое тело состоит из четырех главных жидкостей — черной желчи, желтой желчи, слизи и крови, — соответствующих четырем стихиям — земле, огню, воде и воздуху, — настолько прочно укоренилось в сознании людей, что я даже представить себе не мог, как можно бросить вызов этой догме. Точно так же, как и прописной истине, в соответствии с которой любая хворь человека вызвана дисбалансом между четырьмя стихиями его тела. Я вспомнил, как мы с Роджером обсуждали эту концепцию в последний вечер, когда я его видел.

— В таком случае мне не рекомендуется есть салат, когда у меня плохое настроение, чтобы смягчить последствия разлития черной желчи? ^[15]— проговорил я. — Это облегчило бы мое состояние.

Гай грустно улыбнулся.

— Я бы скорее рекомендовал тебе посещение музыкального вечера или долгую прогулку по Линкольнс-Инн-филдз.

— Только не эти поля, Гай. Похоже, именно там Роджер повстречал своего палача.

В дверь постучали. Пирс принес высокий кувшин с вином и два бокала. Когда он ушел, я сказал:

— Я обещал Дороти поймать убийцу, но беда в том, что я не знаю, как его ловить.

— Мне известно лучше, чем кому бы то ни было, как много загадок ты разгадал в прошлом. Сейчас ты просто недооцениваешь самого себя.

— Я был бы глупцом, если бы недооценил все сложности, связанные с этим делом. Из-за Пасхи и никудышной работы коронерских контор расследование начинается лишь через четыре дня после убийства. Четыре дня без официального расследования! Я надеялся на то, что королевский коронер ускорит ход событий, но этого не случилось. Готов поставить десять к одному, что убийцы уже нет в Лондоне, хотя при том, как обстоят дела, он вполне мог бы остаться здесь, втихомолку подсмеиваясь над коронерами, констеблями и их непроходимой глупостью.

Я сокрушенно покачал головой.

— Если он образованный человек, это сузит круг поисков. Ты не хуже меня знаешь, что мир медицины и мир юриспруденции весьма закрыты и их обитатели не любят делиться своими секретами.

— Возможно. Но многие неплохо разбираются в обеих науках. Впрочем, знание относительно двейла довольно необычно.

— Не только относительно самого вещества, но и о способах его применения. Подождем завтрашних слушаний. Может, что-нибудь прояснится.

Я кивнул и сделал глоток вина. Гай уже допил свой бокал, и это удивило меня, поскольку его неизменно отличала умеренность буквально во всем.

— Спасибо, что согласился взяться за Адама Кайта, — поблагодарил я.

Он кивнул.