Седьмая чаша

— Я тебя немного провожу. Надо кое в чем разобраться.

Они медленно шли безлюдными, тихими улочками, молчали, и каждый пытался разобраться в запутанной игре, которую вел против них неведомый преступник, обнаруживая при этом железную логику и непоколебимую уверенность в собственной непогрешимости.

— В чем же смысл нового хода нашего мистера Икс? — спросил как бы про себя Смилов. — Отвлечемся пока и от Средкова, и от Паликарова. Допустим, это сделали не они, кто-то другой… Значит, настоящий убийца дрогнул, нервы не выдержали, и он начал принимать защитные меры?

— Возможно! Очень возможно, Любак! Предположим, убийца решил направить нас по ложному пути. На ночном столике у Боби стоят двадцать пузырьков. Можно не сомневаться, что на каждом из них есть отпечатки пальцев Паликарова. Итак: украсть пузырек, всыпать цианистый калий, подсунуть Средкову, позвонить в милицию.

— Действительно, хитро! — откликнулся Смилов. — Таким образом убийца поставил нас перед выбором: либо Паликаров сваливает вину на таможенника, либо таможенник — на Паликарова. Третьего не дано…

— Тогда вполне возможно, что Паликаров сам устроил погром в своей квартире, — задумчиво сказал Геренский. — Заметив исчезновение одного пузырька, он подумал, что тот, кто его украл, готовит ему какую-то неприятность. Этим мнимым нападением он хочет привлечь наше внимание: если потом где-нибудь обнаружится роковой пузырек, у него, дескать, стопроцентное алиби… В сетях страха бьются сейчас все подозреваемые, весь этот сброд, именуемый консорциумом. Никто из них не знает, чего ждать друг от друга, и ради собственной безопасности они наводят тень на бывших своих сообщников и приятелей. Затевают черт знает какие нелепости. Анонимка против Дарговой, падающие с неба кирпичи, теперь вот погром у Паликарова…

— Вы правы, шеф, — сказал Смилов. — Сейчас они боятся друг друга еще больше, чем нас, вот и строят козни… Поликлиника тут рядом, за углом. Если застану медсестру, через час-полтора выяснится все и с отпечатками пальцев.

— Жду тебя в управлении, — сказал Геренский и взглянул на часы.

Подполковник не ошибся в своих предположениях, экспертиза установила, что злоумышленник орудовал в квартире Боби прутом, который нашли в мусорном ведре. Ничьих отпечатков пальцев на пруте не обнаружилось: орудие было предусмотрительно протерто лавандовым спиртом. Зато не осталось никаких сомнений, что мельчайшие бумажные волокна на пруте — от того самого номера «Юманите диманш».

Когда через час десять капитан появился в кабинете, Геренский встретил его заготовленной фразой:

— Догадываюсь, Любак! Пузырек побывал именно у этой медсестры?

— Именно у этой — весьма, кстати, миловидной, — улыбнулся Смилов.

— А теперь посмотри результаты экспертизы.

Капитан бегло просмотрел листок, почесал нос, неторопливо сказал:

— Да, я сразу почувствовал там, у Боби: неладно что-то в датском королевстве. Теперь понятно, почему злодей переколол дешевый фарфор, а на старинной мебели даже и царапины не оставил! Чувствительный, видать, товарищ. Со вкусом к старине. Жалко было собственное имущество. Как прикажете поступить? Вызвать Паликарова?

— А зачем? Сделаем вид, что ломаем голову над загадкой, которую нам загадал мистер Икс. Разве ты не замечаешь, нервы у него начали пошаливать, он то и дело пытается что-то предпринять, отвлечь от себя подозрения, навести их на других. Оставим все как есть — увидишь, убийца снова как-нибудь да выкажет себя.

— Выкажет-то он выкажет, только как бы до той поры кто-нибудь еще из этой компании не помер.

— Именно поэтому всех надо в ближайшую пятницу собрать здесь, в управлении… Небольшой коктейль-парти!

— Включая Даракчиеву, Тотеву и Данчеву?

— Всех! К тринадцати ноль-ноль. Кто получил анонимки, пусть захватят их с собой. И последнее. В ближайшие два дня, пока меня не будет, вплоть до самой пятницы, никаких мер по этому делу не предпринимай. Договорились?

— Насколько я понял, вы собираетесь в командировку?

— Есть одно дельце. Генерал поставлен в известность, так что до пятницы командуй здесь, верховодь…

9

В пятницу всех собрали в кабинете Геренского. На пепельно-сером лице Боби Паликарова не было написано ничего, кроме страха. Подполковник отметил про себя необычную для старого донжуана небрежность в одежде: нечищеные туфли, мятые брюки, кое-как повязанный галстук.

Во взгляде и поведении Даракчиевой, севшей рядом с Боби, нельзя было заметить ничего, кроме любопытства. Одетая с подчеркнутой элегантностью, она спокойно играла ручкой своей сумочки. Зеленые глаза женщины с нескрываемым интересом останавливались то на одном, то на другом своем подследственном собрате.

Беба Даргова, видно, еще с утра успела пропустить стаканчик-другой. Устремив мутный взгляд в лицо лейтенанта Никодимова, она, казалось, спала с открытыми глазами.

На диване сидели трое. Дальше всех от Геренского был Дамян Жилков. Этот демонстрировал спокойствие, только руки у него заметно дрожали.