Сэди после смерти

– А я-то думал, это Санта-Клаус, – обиженно заявил мальчишка.

– Вообще-то для него немного рановато, – бросил Клинг через плечо.

– А во сколько он обычно приходит?

– После полуночи.

– Когда это будет? – крикнул вслед ему мальчишка.

– Попозже! – крикнул Клинг в ответ.

Оказавшись на первом этаже, он нашел квартиру управляющего рядом с дверью черного хода, где на ночь оставляли мусорные баки, и постучал. Дверь открыл негр в красном халате и, прищурившись, вгляделся в полумрак лестничной площадки.

– Кто здесь? – Его глаза внимательно ощупывали лицо Клинга.

– Полиция. Я ищу Питера Брайса. Не знаете, где его можно найти?

– На третьем этаже. Только, пожалуйста, не начинайте стрельбу в доме, ладно?

– Дома его нет. Где еще он может быть?

– Иногда он любит посидеть в закусочной за углом.

– В какой закусочной и за каким углом?

– Маленькая забегаловка, где продают жареных цыплят. Там его брат работает.

– На этой улице?

– Да. А что он натворил?

– Обычное расследование. Большое спасибо.

На улице уже стемнело. Последние покупатели, клерки и продавщицы, рабочие и домохозяйки – короче говоря, все те, кто с нетерпением дожидался завтрашнего дня еще с конца ноября, теперь спешили домой, чтобы нарядить елку, выпить горячего глинтвейна и провести в кругу семьи недолгие спокойные часы перед завтрашним нашествием родственников и друзей и суматошной церемонией обмена подарками. Все вокруг дышало безмятежностью. Вот для чего нужно Рождество, это мирное доброе время года, подумал Клинг и неожиданно вспомнил, что в нынешнем году день перед Рождеством запомнится ему куда больше, чем сам праздник.

Покрытые румяной корочкой цыплята медленно поворачивались на вертеле в электрической духовке и их аромат переполнял помещение закусочной, когда Клинг открыл дверь и вошел. Высокий толстяк в белом фартуке и поварском колпаке стоял за прилавком, насаживая на вертел еще четыре бледные тушки. Он пристально посмотрел на Клинга. Рядом с сигаретным автоматом спиной к двери сидел еще один человек. Он был даже массивнее, чем толстяк за прилавком, – с широкими плечами и бычьей шеей. Когда Клинг закрывал за собой дверь, он обернулся, и они оба мгновенно узнали друг друга. Клинг понял, что именно этот человек избил его до потери сознания в понедельник вечером, а тот – что Клинг был его жертвой. На его лице появилась зловещая усмешка.

– Эл, глянь-ка, кто к нам пожаловал.

– Вы Питер Брайс? – холодно спросил Клинг.

– Ну я, а в чем дело? – сказал Брайс и, сжав кулаки, шагнул ему навстречу.

У Клинга не было ни малейшего желания ввязываться в драку с таким здоровяком, как Брайс. Помимо того, что его плечо по-прежнему болело (браслет Мейера, как и следовало ожидать, ни черта не помог), у него было сломано ребро, а к тому же еще и разбито сердце. Третья пуговица его пальто была расстегнута. Он сунул руку за пазуху, выхватил револьвер и направил его Брайсу в живот.

– Я полицейский и хочу задать вам несколько вопросов о...

Грязный вертел хлестнул его по руке как сабля, разбив в кровь костяшки пальцев. Он повернулся к прилавку, и в этот момент последовал еще один удар, на этот раз попавший по запястью и выбивший револьвер на пол. В ту же секунду Брайс изо всех сил двинул его кулаком, целя в кадык.

В течение следующих трех секунд в мозгу Клинга промелькнуло три мысли. Во-первых, он понял, что, попади кулак Брайса на дюйм правее, он уже был бы мертв. Во-вторых, он сообразил, хотя и слишком поздно, что Брайс сказал человеку за прилавком: «Эл, глянь-ка, кто к нам пожаловал». В-третьих, вспомнил слова негра-управдома – в закусочной у Брайса работает брат.

Совершив эти три ошеломляющих открытия, он на четвертой секунде едва успел увернуться от следующего удара, отскочил к двери и приготовился защищаться здоровой рукой – левой, а потому не слишком подходящей для этой цели. Правое запястье, по которому попал Эл, жутко болело (наверное, что-то сломал, сволочь!). Теперь Эл поднял крышку прилавка и вылезал в зал, чтобы помочь своему братцу. Возможно, эта мысль пришла в голову им обоим – что было бы неплохим развлечением как следует отделать щенка, который волочится за девушкой Фрэнка Ричмонда. Плохо было лишь то, что этот щенок оказался полицейским, а еще хуже – выпустить его отсюда живым.

Шансы выбраться отсюда живым казались детективу Берту Клингу весьма незначительными. Это был такой район, где вас могут избить и бросить окровавленного на тротуаре и ни одна живая душа не то что не подойдет к вам, а даже не обратит внимания. Питу и Элу ничего не стоило разорвать Клинга на мелкие кусочки, насадить на вертел, поджарить в духовке в собственном соку и продать его завтра по 69 центов за фунт. Если только он не придумает чего-нибудь поумнее.

Однако в настоящий момент ничего умного Клингу в голову не приходило. Разве что ни в коем случае нельзя близко подпускать Эла с его грязным вертелом.

Револьвер валяется на полу в углу комнаты – слишком далеко, не дотянуться.

Прошло восемь секунд.

Вертела висят за прилавком – тоже не схватишь.

Прошло девять секунд.