Сэди после смерти

– За Ральфа Корвина, – пояснил Флетчер. – Насколько мне известно, у него возникли какие-то проблемы с адвокатом и...

– Да ладно тебе, не жмись, – не унималась проститутка. – Я просто помираю от жажды.

Карелла повернулся и в упор посмотрел на нее. Их глаза встретились. Взгляд девушки говорил: «Что скажешь, красавчик? Хочешь или нет?» Послание Кареллы можно было истолковать так: «Крошка, ты напрашиваешься на крупные неприятности». Оба не произнесли ни слова, но девушка поспешно встала и пересела за четыре табурета от него поближе к человеку средних лет в расклешенных замшевых брюках и оранжевой рубашке с широкими рукавами.

– Что вы сказали? – переспросил Карелла, обернувшись к Флетчеру.

– Я сказал, что хотел бы чем-нибудь помочь Корвину.

– Помочь?!

– Да. Как вы считаете, Ролли Шабрье посчитав бы странным, если бы я попросил пригласить хорошего адвоката для этого парня?

– М-да, мне кажется, это могло бы показаться ему довольно странным.

– Я чувствую нотку сарказма в вашем голосе.

– Вовсе нет. Я полагаю, что девяносто процентов всех мужей, чьи жены были убиты, вряд ли пойдут в суд и порекомендуют хорошего адвоката для обвиняемого. Должно быть, вы шутите.

– Отнюдь. Послушайте, я знаю: то, что я собираюсь сказать, вряд ли вам понравится...

– Тогда ничего не говорите.

– Нет-нет, я должен это сказать. – Флетчер отхлебнул мартини. – Мне очень жаль этого парня. Мне...

– Привет, незнакомец, – вынырнула из темноты брюнетка. Взгромоздившись на табурет, на котором до этого восседала проститутка, она фамильярно взяла Кареллу под руку и спросила: – Ты без меня скучал?

– Чуть не сдох от тоски. Но сейчас у меня важный разговор с другом и...

– Да Бог с ним, с твоим другом! – махнула рукой девушка. – Меня зовут Элис-Энн, а тебя как?

– Дик Никсон.

– Очень рада познакомиться. Дик. Не хочешь еще разок меня поцеловать?

– Пожалуй, нет.

– Почему?

– Дело в том, что у меня во рту в последнее время какие-то язвы появились – наверное, что-то подхватил от своей подружки. Мне бы не хотелось, чтобы и ты...

Элис-Энн потрясенно уставилась на него и заморгала. Она потянулась к его бокалу, чтобы прополоскать рот, сообразила, что это его заразная выпивка, резко повернулась к соседу Кареллы слева, схватила его бокал и набрала полный рот дезинфицирующего алкоголя.

– Эй, ты чего?! – Возмущению соседа не было предела.

– Остынь, жмот! – резко оборвала его Элис-Энн, слезла с табурета и, метнув на Кареллу испепеляющий взгляд, направилась к группе молодых людей, столпившихся в углу переполненного помещения.

– Вы, конечно, этого не поймете, – продолжал Флетчер, – но я благодарен этому парню. Я чертовски рад, что он ее убил, и мне ненавистна сама мысль о том, что его покарают за то, что я считаю актом милосердия.

– Вот вам мой добрый совет, – сказал Карелла. – Не говорите этого Ролли. Не думаю, что он вас поймет.

– А вы понимаете?

– Не совсем.

Флетчер допил свой бокал мартини.

– Ну ладно, пошли отсюда. Если только вы не присмотрели себе чего-нибудь интересного.

– Все, что мне надо, у меня уже есть, – холодно ответил Карелла и снова подумал: говорить ли Тэдди об этой брюнетке в мини?

* * *

Бар «Лиловые стулья» находился еще ближе к центру. Было совершенно очевидно, что название не соответствует действительности, поскольку в баре было лиловым все что угодно, кроме стульев, – потолок, стены, стойка бара, столы, шторы, салфетки, рамы зеркал, абажуры ламп... Стулья же были белыми.

Ошибка в названии была сделала намеренно.

«Лиловые стулья» представлял собой типичный бар для лесбиянок, и в самом названии заключался тонкий намек. Стулья были белыми. Чистота. Невинность. Девственность. Зачем же так упорствовать и называть их лиловыми? Кто может сказать, в чем больше порока – в содержании или в названии?

– Почему сюда? – сразу же спросил Карелла.

– А почему бы и нет? – пожал плечами Флетчер. – Я же обещал показать вам некоторые из самых злачных мест в нашем городе.

Карелла сильно сомневался в том, что это одно из самых злачных мест в городе. Часы показывали начало двенадцатого, но народу было немного, причем клиентура состояла исключительно из женщин – женщины беседовали между собой, поглаживали друг друга, танцевали под джук-бокс, улыбались, обменивались поцелуями... Когда Карелла и Флетчер двинулись к стойке, которую обслуживала здоровенная матрона в рубашке с закатанными рукавами, открывавшими крепкие бицепсы, десятки враждебных взглядов скрестились на них наподобие лучей смерти в фантастическом боевике. Барменша быстро перевела их в слова.

– Что, поглазеть сюда пришли? – неприязненно спросила она.

– Нет, просто занимаемся самообразованием, – не остался в долгу Флетчер.

– Лучше сходите в библиотеку.

– К сожалению, она уже закрыта.

– Может, вы меня еще не поняли?

– А что тут понимать?

– Вас кто-нибудь трогает?

– Нет.

– Ну так не трогайте нас. Вы нам здесь не нужны, и мы не хотим, чтобы вы тут околачивались. Охота на уродцев посмотреть – валите в цирк. – Барменша отвернулась и направилась в другой конец стойки к посетительнице.

– По-моему, нам предложили убраться, – сказал Карелла.