Сдвиг времени по-марсиански

«Какая потрясающая, первоклассная баба мне досталась», – думал Арни, стоя в дверях и глядя, как она переодевается. Она разложила свое декольтированное платье на кровати. «Это я ей подарил», – вспомнил Арни. Вспомнил он и манекенщицу, которая демонстрировала платье в магазине, но Дорин выглядела в нем гораздо лучше – эти огненно-рыжие волосы, ниспадавшие по шее, словно всполохи пожара…

– Арни, – повернулась она к нему, застегивая блузку, – будь сегодня помягче с Джеком Боленом.

– Какого черта, ты о чем? Единственное, что мне нужно от старины Джека, это результаты – он и так провозился, время кончилось.

– Полегче, Арни, – повторила Дорин. – Или я никогда не прощу тебе этого.

Ворча, он вышел в гостиную и направился к буфету, чтобы сделать ей коктейль.

– Что будешь пить? У меня есть бутылка десятилетнего ирландского виски, очень неплохого.

– Хорошо, – ответила Дорин, появляясь из спальни. Она села на диван и расправила юбку на коленях.

– Ты, как всегда, что бы ни надела, прекрасно выглядишь, – оценил Арни.

– Спасибо.

– Послушай, все, чем вы занимаетесь с Боленом, делается с моего ведома, как тебе известно. И все это лишь видимость, верно? В глубине души ты принадлежишь мне.

– Что ты имеешь в виду – «в глубине души»? – лукаво поинтересовалась Дорин, не спуская с него глаз, пока он не рассмеялся. – Конечно, я твоя, Арни. Здесь, в Льюистауне, все принадлежит тебе до последнего кирпича и соломинки. Каждый раз, когда я включаю воду на кухне, я думаю о тебе.

– Почему обо мне?

– Потому что ты – тотемное божество утекающей воды. – Она улыбнулась. – Шучу, я просто вспоминаю твою парилку с уходящей навсегда водой.

– Да, помнишь, как мы с тобой пошли туда поздно ночью, – я открыл ее своим ключом, и мы, как пара шалунов, включили горячие краны, пока все не заполнилось густым паром. А потом разделись – ну и пьяны же мы были – и начали бегать и прятаться друг от друга в этом пару… – Он усмехнулся. – А потом я поймал тебя на скамье массажистки, и там-то уж мы развлеклись на славу.

– В очень первобытном духе, – припоминая, откликнулась Дорин.

– В ту ночь я чувствовал себя девятнадцатилетним, – заметил Арни. – Я вообще чувствую себя очень молодым для своего возраста, во мне осталось много сил, если ты понимаешь, что я имею в виду. – Он прошелся по комнате. – Господи, да когда же придет Болен?

Зазвонил телефон.

– Мистер, – закричал Гелиогабал из кухни. – Я не могу подойти, вынужден вас просить ответить самостоятельно.

– Это звонит Болен сказать, что ему ничего не удалось… – заметил Арни и, прочистив горло, снял трубку.

– Арни, – послышался в ней мужской голос. – Простите, что беспокою вас, это доктор Глоб.

– Привет, док, – с облегчением ответил Арни и пояснил Дорин: – Это не Болен.

– Арни, я знаю, вы сегодня встречаетесь с Джеком Боленом, – начал Глоб. – Он еще не у вас?

– Нет.

Глоб замешкался.

– Арни, мне довелось сегодня провести некоторое время с Джеком, и хотя…

– В чем дело? У него что, был приступ? – Арни интуитивно чувствовал, что так и есть; потому-то доктор и звонил. – Ладно, он в цейтноте, его поджимает время, понимаю. Но оно всех нас поджимает. Придется разочаровать вас, если вы намерены придумывать за него отговорки, как за ребенка, прогулявшего школу. Я не смогу его извинить. Болен знал, за что брался. Если он сегодня не представит мне результатов, я устрою так, что до конца жизни ему и сгоревшего тостера никто не доверит здесь на Марсе.

– Именно такие, как вы, с вашими бессердечными понуканиями, и порождают шизофреников, – помолчав, заметил Глоб.

– Ну и что? У меня есть свои требования, он должен им соответствовать, вот и все. Требования высокие – я знаю.

– Но и у него есть высокие требования.

– Не такие высокие, как мои, – возразил Арни. – Что-нибудь еще хотите сказать, док?

– Нет, – ответил Глоб. – Разве что… – Его голос дрогнул. – Нет, ничего. Спасибо, что уделили мне время.

– Спасибо и вам за звонок, – откликнулся Арни и повесил трубку. – Безмозглый болван – боится сказать, что думает на самом деле. – Он брезгливо отошел от аппарата. – Боится даже защитить то, во что верит. Ничего, кроме презрения, Глоб у меня не вызывает. Зачем было звонить, если не хватает мужества?

– Странно, что он вообще позвонил, – заметила Дорин. – Что высунулся. Что он сказал о Джеке? – Ее глаза потемнели от тревоги. Она встала и, подойдя к Арни, взяла его за руку.

– А-а, просто он сегодня виделся с Боленом; кажется, у того был какой-то припадок – ну знаешь, его болезни.

– Он прилетит?

– Господи, понятия не имею! Почему все нужно так усложнять? Врачи звонят, ты лапаешь меня, как побитая собака. – Он негодующе расцепил на своей руке ее пальцы и оттолкнул Дорин. – И еще этот черномазый на кухне! Он что, ведьмовское зелье готовит? Сидит там часами!

– Послушай, Арни, – тихо, но твердо произнесла Дорин. – Если ты начнешь жать на Джека слишком сильно и причинишь ему боль, я больше никогда не лягу с тобой в постель. Имей в виду.

– Господи, все его защищают, неудивительно, что он болеет.

– Он хороший человек.