Сделка с совестью

С радостью бы держалась подальше, Дим. Но пока без вариантов. Даже жаль, что между мной и Хулио не случилось близости во Владивостоке. Это была бы своего рода гарантия хоть на что-то. А так… Боюсь, мой план не будет иметь успех и его забракуют.

Отменив на сегодня все дела и встречи, я звоню Ласке и предупреждаю о том, что магазин на какое-то время снова на ней. Облачаюсь в свое любимое платье, накладываю не бледные щеки побольше румян, и мы с Димой едем по его друзьям. Когда вся сумма оказывается у нас на руках, а тачка Димы — в гараже у Громова, брат вызывает такси, и мы направляемся в офис Яниса. Благо срок действия вчерашнего пропуска еще не истек. Дима остается ждать внизу.

Пока катались по его друзьям, я всячески блокировала мысли о том, что будет, когда переступлю порог кабинета Багдасарова, и что скажу. А зря. Потому что теперь в голове еще больше сумятицы.

Секретарша смотрит с недоумением, когда говорю, что у меня назначена встреча с Янисом Артуровичем.

— Это невозможно. У него важное совещание. Освободится не раньше чем через час.

— Я подожду, — мило улыбаюсь в ответ.

И заодно накручу себя до невменяемого состояния.

Диме пишу сообщение, что у Багдасарова летучка, и предупреждаю, чтобы пока не отвечал на звонки Слуцкого. Перевожу телефон в беззвучный режим и сажусь на краешек дивана, устремляя взгляд на фикус в углу приемной.

Ва-банк иду, появившись в офисе Багдасарова. Я безумно не люблю просить кого-либо о помощи, тем более быть обязанной людям, которых почти не знаю, но сейчас приходится переступить через себя.

— Кофе? — предлагает женщина, заметив, что я сильно нервничаю.

Кусок в горло с утра не лезет. Но соглашаюсь. Руки трясутся, когда подношу чашку ко рту. Нервы натянуты до предела. Секретарша наблюдает за мной с любопытством. Что? К Игнасасу редко барышни в офис наведываются? Можно было, конечно, у Кати спросить домашний адрес Хулио и вечером лично заявиться к нему на порог квартиры, но так еще страшнее. Здесь хотя бы люди и подобие безопасности. Ведь от этого «бракованного» все что угодно можно ожидать. Даже — что попросит выйти за дверь и больше никогда не появляться у него на глазах.

Спустя полтора часа кабинет Багдасарова покидают несколько человек, а меня начинает трясти с новой силой. Господи, помоги собраться с мыслями!

— Проходите, — кивает секретарь, положив трубку телефона. — Янис Артурович вас ждет.

Правда ждет? Я поджимаю губы, вдыхаю и выдыхаю через нос несколько раз. Разве с таким настроем идут просить о помощи? Знать бы еще, как о ней просят. Сразу раздеваются или для начала озвучивают, зачем это будут делать? Никогда подобными вещами не занималась.

Во мне сейчас борются две сущности, и та, что слишком гордая и принципиальная, убегает прочь из этого места. А та, которой в юности прилетали от жизни грубые пинки, нашептывает: «Ничего. Еще раз потерпишь неудобства. Не сломаешься.»

На ватных ногах я захожу в кабинет Яна. Трепещущее сердце подпрыгивает прямо к горлу. Отталкивать Игнасаса, когда он бегал за мной и зажимал по углам на базе во Владивостоке, мне очень нравилось, как и видеть азартный блеск в его глазах на каждое мое «Нет». Теперь пришло время Хулио получить реванш?

Невзирая на шаткость моего положения, жажда дерзить ничуть не поубавилась. Оно и понятно. Когда твоя судьба находится в руках двух ублюдков, которым плевать на всё, кроме денег… это вполне адекватная реакция любого здравомыслящего человека.

Янис сидит за столом и с кем-то разговаривает по сотовому на повышенных тонах. Я останавливаюсь в нескольких шагах и наблюдаю за его лицом, на котором застыла непроницаемая маска. Почему-то равнодушие Хулио пугает еще сильнее. Боже, как это унизительно… Ненавижу тебя, Антон! И тебя, Багдасаров, тоже! За то, что приходится идти против себя, в ущерб своим интересам и принципам.

Завершив разговор, Ян зло швыряет телефон на стол и откидывается на спинку кресла. Переводит на меня внимательный, сосредоточенный взгляд.

— Зачем пришла, Алёна?

Я тянусь руками к плащу. Пальцы дрожат, такое ощущение, что сейчас спикирую на пол от напряжения, которое не покидает тело со вчерашнего дня.

— Ты знаешь, — от стресса говорю совсем не то, что хотела. И движения выходят резкими, неосторожными.

Надеюсь, мое любимое платье понравится «бракованному»? А еще я нанесла тонну румян на щеки, чтобы хоть частично скрыть природную бледность. На фоне черных глаз и такого же цвета волос это порой выглядит очень пугающе.

Багдасаров недовольно хмыкает, скользя взглядом по моей фигуре.

— Еще недавно бегала от меня и просила оставить в покое, а сейчас с чего вдруг такая щедрость? — Его губы кривятся в наглой усмешке.

— Передумала. Можешь ни в чем себе не отказывать. — Я бросаю плащ на кресло, которое стоит ближе всего.

Повисает многозначительная пауза. Лицо Яниса все такое же непроницаемое и равнодушное.

Он кивает, чтобы подошла.

— Не отказывать, да? — Глаза Хулио загораются опасным блеском. — В твоем случае придется не отказывать во многом и всю ночь. Становись на колени, Алёна.