Сделка-only (СИ)

Что и следовало ожидать. Процессор памяти у Синюхиной однозначно перегревается и начинает сбоить.

Я же пользуюсь временной дезориентацией соперницы и обтекаю ее по дуге к выходу.

— Пусть это будет нашей с тобой маленькой тайной, — озвучиваю однозначно несбыточную мечту. — Ладушки, Валюш?

Подмигиваю и делаю ноги.

Нельзя ржать. Нельзя, я сказала.

У меня работы выше крыши, а еще нужно как-то незаметно Мамаева разговорить и про участников в субподряде по «Жемчужине» узнать подробнее.

Когда заворачиваю за угол, слышу хлопок двери. Синюхина не спеша покидает поле боя и явно не в лучших чувствах, чем на него заскакивала.

Спину прожигает ее тяжелый взгляд, но я уже привыкшая. Догадываюсь, что, либо новую порчу насылает, либо глазами-лазерами пытается просканировать мои внутренности, чтобы определить: с кем я могла изменить ее любимому шефу.

Ну-ну, всё при деле будет.

Успокаиваю себя этим и вновь с головой ухожу в рабочие моменты. Пока вот не отвлекает Дмитрий…

— Да понял я уже, понял, — ухмыляется он от уха до уха, не спеша уточнять, про какой «хвост» я ему рассказываю. — Валерка Вите отзвонился сразу, как от нашего офиса отъехал. Я как раз с последним был. Короче, Суриков ржал как конь, рассказывая нам, что благодаря тебе заряд бодрости и позитива на всю неделю словил, еще и бабла срубил.

— О, да? Это что ж, Валюшка, правда, расщедрилась? — не наигранно удивляюсь.

Причина есть. Скрягу, живущую внутри Синюхиной, я очень хорошо знаю.

— Ага, на пару косарей обогатился, — докладывает Димка, доставая и что-то просматривая в пиликнувшем в кармане гаджете.

— А это сколько? — уточняю, выключая компьютер и доставая сумочку.

Вот хоть убей, мне можно пятьсот раз одно и тоже втолковывать, но сколько составляет «косарь», запомнить никак не могу. И вечно путаюсь.

— Два косаря — две штуки, — проводит ликбез мой единственный друг в «Слайтон-строй», — то есть две тысячи.

— Ого!

Вот теперь я проникаюсь щедростью Валюшки еще больше.

Чтобы она. Да за такси. Целых две. Две!!! Тысячи рублей отдала? Еще и не прокатившись…

Очуметь.

— Наверное, я чуть-чуть перестаралась, — делаю вывод, впрочем, не испытывая никакого сожаления, а потом отвлекаюсь, чтобы запереть дверь.

— Ну что, предлагаю поесть в…

— А пошли в пиццерию, — перебиваю Михайлова, все еще залипающего в телефоне. — Мне до ужаса хочется чего-нибудь вредного и жутко вкусного. И да… предупреди своего приятеля, — тыкаю в серебристый корпус, — что нам его компания пока противопоказана. Пусть Валюшка выдохнет, если вдруг снова решится проследить.

На самом деле увидеть Арского… прислушиваюсь к себе… я была бы не прочь.

Не с точки зрения — покрасоваться перед симпатичным мужиком любименьким платьем с кружевом на полспины. Ну ладно. Вру! Я — девочка, и этого мне бы тоже хотелось… Но больше все же тянет просто пообщаться.

Есть в Викторе Алексеевиче врожденная харизма, что не оставляет равнодушной. И магнетизм его кобелиный, и оптимизм, и жизнерадостность. Он прямой, дерзкий, аутентичный. Он не старается кому-то нравится, не подстраивается, не играет роль. Он — сам по себе. Он — лидер, который выбирает свой путь, не прогибаясь под других.

И именно этим цепляет.

И энергия из него прет, драйв, азарт…

Тьфу, что за дифирамбы чужому мужику?

Нафиг-нафиг, успокоилась.

Пусть Арский спокойно работает и не икает. А то вдруг начнет гадать, кто ему кости перемывает, да еще додумается…

Обед пролетает за шутливыми, легкими разговорами ни о чем. Михайлов это дело знает на зубок, а мне именно оно и надо. Находиться в вечном напряжении может только холодильник с функцией «No frost», а я все же живая и ранимая.

Синюхина нам, слава богу, нигде не попадается. Либо научилась шифроваться лучше, либо взяла тайм-аут. В общем, до половины пятого я не испытываю никаких эмоциональных потрясений и уже планирую, чем займусь вечером, но…

— Вера? У меня будет ребенок? — вместо приветствия выпаливает Игнатов, стоит нажать на прием вызова.

Фух, выдыхаю вверх, сдувая волосы со лба.

Вот и порелаксировала.

Нет, нервничающий бывший — это, конечно, приятно. Но истеричка, который может в любой момент сорваться из заграничного отпуска с невестой и примчаться назад в Россию, чтобы мелькать перед глазами и мешать наводить здесь порядки — не очень.

Потому обдумываю каждое слово, чтобы не спровоцировать цунами.

— Привет, Ваня, — отвечаю спокойно и даже нотки дружелюбия подкидываю. — Мне кажется, этот вопрос тебе лучше адресовать своей невесте.

Логично?

Логично.

А ему не нравится…

— Издеваешься? — шипит конец слова.

— Нет, логически размышляю.

Бью правдой-маткой в лицо.

— Вера! Черт! — матерится, но я мысленно запикиваю. Ну, я же — девочка. Так надо. — Вера, скажи мне правду. Ты беременна?

— Я — нет.

— Врешь!

Зашибись, поговорили.

Вот реально какой-то сюр. Перевернутый сценарий, чтоб его. Обычно дама орет: «Станиславский! Я беременна!» А он в ответ: «Не верю!»

А тут?

— Игнатов, ты совсем ку-ку? — выждав пару секунд, спрашиваю понизив голос. — Кто ж такими словами шутит? Или ты меня за полтора года так плохо изучил, что веришь, будто я могу соврать в таком серьезном деле?