Сделано в Японии

— А ты самокритичен, Симадзаки-кун! Это хорошо! — Я ценю в людях это редкое нынче чувство здоровой самокритики. Нет, не то чтобы все японцы сейчас были сплошь спесивые, горделивые и безапелляционные, как древние сёгуны подернутой сладостным дымком воспоминаний славной самурайской эпохи Эдо, — нет. Просто, как любит говорит мой друг Ганин, как всегда кого-то там цитируя, «в эти странные дни» плодотворная самокритика наша постепенно перерастает в бессмысленное самоуничижение, которое все чаще и чаще претерпевает дальнейшую негативную метаморфозу и становится полным самоуничтожением — в буквальном, физическом смысле этого слова. Нам ли, полицейским, не знать, что число самоубийств растет в последние годы как снежный ком. Экономика трещит по швам, народ беднеет, предприятия банкротятся, лопаются, как мыльные пузыри, — и здоровые мужики, превращаясь одночасье по воле невидимого биржевого брокера — подлеца из благородного кормильца семьи в тяжкую обузу для своих близких и приближенных, накладывают на себя руки. Точнее, руки здесь как раз не очень нужны, скорее — ноги, поскольку как правило, они прыгают под поезд метро. У нас, в Саппоро, это почему-то чрезвычайно популярно: утром выйти из дома — вроде как на работу дойти до метро — и рухнуть с платформы под колеса подходящего состава, разом решив все казавшиеся еще накануне вечером неразрешимые проблемы. Причем поклонников Анны Карениной оказывается в Саппоро гораздо больше среди мужиков, чем среди противоположного пола. Девушки кидаются под поезд, как и страстная, импульсивная героиня из известного романа, все больше от несчастной любви. Лучше бы они просто похлестали себя по щекам здоровой самокритикой, заставили себя собраться со скудными, но все же имеющимися душевными силами и отправлялись на поиски новых законных источников дохода, как это ежедневно делают миллионы похмельных соотечественников моего друга Ганина на бескрайних евразийских просторах! Симадзаки вот, я гляжу, именно из таких редких теперь оптимистов, то есть в моем понимании парень отнюдь не конченый и не потерянный для нашего постепенно вымирающего, но все еще хорохорящегося мужского племени. Да еще и хохмить пытается — значит, не все так плохо.

— Я поеду в Отару Нисио-сан, хорошо? — Я решил предупредить приказ строгого начальника и лишний раз продемонстрировать служебное рвение, хотя труп этот от меня бы и так никуда не делся, поскольку убийствами у нас в отделе занимаюсь именно я.

— Поезжай, Такуя, поезжай, — благословил меня мой мудрый сэнсэй. — Тебе кого с собой дать? У Мори сейчас ничего нет, возьми его!

— Да нет, Нисио-сан, я один поеду — отмахнулся я от предложения Нисио. Сдался мне этот Мори! От него сегодня с утра луком несет, как будто он все выходные на луковой ферме подрабатывал. — Я один поеду. В Отару ребята толковые, вы им звякните, чтобы они меня у «Майкала» перехватили. Я хочу сразу на место подъехать, а оттуда уже в управление.

— Давай — давай, езжай! — замахал на меня Нисио.

— А как насчет командировочных? — Не ехать же мне по скоростной дороге за свои деньги.

— У тебя что, в бумажнике нет ничего?

А какое ему дело до содержимого моего бумажника? С Нисио мы давно уже на короткой ноге, но в таких вот случаях я всегда вспоминаю слова мудрого Ганина, заметившего как-то, что эта самая короткая нога иногда превращается в длинный протез, на котором ходить кое — как можно, но ужасно неудобно.

— Да я с утра не успел деньги в банкомате снять… — Мне пришлось соврать, хотя по дороге на работу на вокзале я отстоял к банкомату своего родимого банка Хоккайдо десятиминутную очередь, состоявшую из плохо выспавшихся за промелькнувшую, как легкомысленная молодость, воскресно-понедельничную ночь грустных сограждан, которые дружно возжелали пополнить свои полностью истощенные за два выходных запасы наличности.

— Ладно, я звякну в бухгалтерию — пускай тебе выпишут на проезд. — Нисио сделал попытку сэкономить денежки из скудеющего год от года государственного бюджета, который Ганин почему-то упорно называет то ли бездонной, то ли донной, то ли еще какой коровой, и заплатить мне только за дорогу Но меня взять голыми руками не так-то просто — более того, даже ежовые рукавицы не всегда помогают.

— Чего это только на проезд? А если я кушать в Отару захочу? Да и бензин нынче дорог!

— Можно подумать, что ты на своей машине поедешь! — всплеснул руками радеющий за народные денежки Нисио.

— Не на своей, конечно, — она у меня дома по будням, вы же, Нисио-сан, это прекрасно знаете! Но ведь и в казенный транспорт хоть какой-нибудь паршивенький, но все — таки бензинчик заливать надо, нет? А заодно и себе в живот чего-нибудь питательного-калорийного заложить тоже не помешает.

— Ну что, мне тебе командировку что ли, в Отару выписывать?

— А как же! — Конечно, до Отару рукой подать, но закон есть закон, и если я проторчу там до вечера, то мне нужна полноценная командировка, а не грошовая подачка на проезд по скоростному шоссе.

— Ладно — ладно, езжай наверх, я позвоню туда!