Сделай что сможешь 3. Развивая успех

Граф Ростовцев не смог объяснить, почему путиловским заводом и лично мной заинтересовался великий князь Александр Александрович. Даже догадок по этому поводу у него не было. Приезд наследника престола на завод и наши, можно сказать, дружеские разговоры с ним в заводской конторе графу непонятны, и мне кажется, это его здорово напрягает, с персонами столь высокого ранга он привык держаться настороженно. Ростовцев, конечно, постарается выяснить, с чем связано внимание великого князя, однако наведение справок займёт какое-то время.

Николе также были неизвестны причины, заставившие его двоюродного брата посетить путиловский. Он с ним в последнее время редко общался, да и вообще плохо ладит. Александр Александрович в разговорах довольно-таки прямолинеен, политесы — это не для него. Зачастую с собеседниками он и вовсе грубоват бывает, в том числе и со своими братьями. К тому же, будучи на пять лет старше, привык насмехаться над Николой, и насмешки у него иногда выходят злые. К сожалению, умом будущий император не шибко блещет. Не дурак, надо признать, но и точно уж не интеллектуал.

Естественно, это не ведёт его к сближению с братом, а если вспомнить, что Никола, повзрослев, стал считать Александра узурпатором титула "наследник престола", то их отношения постепенно становятся всё хуже и хуже. И с этим надо что-то делать.

— Алекс, я много думал над вашими с Марией словами об управлении миром.

О-о, не прошло и месяца, как великий князь наконец-то осмыслил наши с сестрёнкой взгляды на жизнь. Если честно, ожидал, что этот разговор он заведёт намного раньше, но, видать, от возможных перспектив у парня произошло мозговое замыкание.

— И чего надумал?

— Понял, что тоже хочу поучаствовать в управлении, — усмехнулся Никола. — Ты говорил, у меня шансов на это ещё больше, чем у вас.

— Ну да.

— Скажи, а как ты себе представляешь обучение управлению?

— А ты не заметил, что уже сделал первый шаг? — Видя недоумение в глазах своего приятеля, я продолжил: — Я про твою учёбу в Академии Генерального штаба. Разве не управлению тебя там учат?

— Я не это имел в виду.

— А что же тогда?

— Ну-у... — Князь замялся, собираясь с мыслями, и я его не торопил. — Управление миром — это всё же нечто более глобальное, чем руководство войсками.

— Да, тут ты прав, однако руководство войсками также является одним из видов управления.

— Пусть так, но что дальше? Что мне ещё нужно изучать?

— Путей развития много. Ты, например, скоро станешь акционером путиловских заводов. Почему бы тебе не поучаствовать и в заводском управлении? Конечно, не сейчас, а чуть позже, когда закончишь Академию. Основы я тебе объясню, это тоже будет своего рода обучение, и мы посмотрим, как ты сможешь управлять тем, за что возьмёшься.

— О, Алекс, я боюсь, меня тогда в свете засмеют.

— Ну ты же не сам станешь по заводам бегать и с рабочими общаться, а подключишь к делу доверенных людей, которых я тебе подберу. И не забывай: управление — это в основном планирование и руководство, а их посторонние не должны видеть. Стало быть, мы сможем спокойно, без постороннего внимания посмотреть, какие планы придут в твою светлую голову и как ты станешь руками водить, сочетая производственные дела со службой в полку. Кроме того, если тебя заинтересует мир новейших технологий, ничего не помешает тебе и в университет поступить, офицерам это не запрещено. Знание новейших технологий даёт понимание того, какой наша жизнь будет в дальнейшем.

— Это сколько же лет обучения ты мне предлагаешь?

— Лет? Ха! Насмешил. О годах тут речь не идёт, учиться придётся всю жизнь.

— Некоторые и без обучения правят, — помрачнев, недовольно буркнул Никола.

— Правильно, правят. Но вот управляют ли они, ещё большой вопрос. Как-нибудь на примерах я тебе покажу разницу, но это потом, а сейчас давай поговорим ещё об одном аспекте управления миром — о политике.

— А не рано? Где заводское управление и где политика.

Ёклмн, ну что за оболтус! Вроде умный, но всё приходится ему разжёвывать.

— Когда-то один умный человек высказался так: или ты занимаешься политикой, или политика займётся тобой.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что политика не ограничивается межгосударственным уровнем. От политики никто не ограждён, каждый в той или иной мере принимает в ней участие. Персоны твоего уровня в большей мере, моего — в меньшей. Вот ты, кстати, славишься в обществе как человек, склонный к бунтарству. В юности, говорят, даже революционные стихи родителям читал.

— И что с того?

— А то, что, выказывая свои взгляды публично, ты вторгаешься в область политики, и это может перекрыть тебе некоторые пути к управлению.

— Каким образом?

— Никола, никто в Российской империи бунтарей до решения серьёзных государственных дел не допустит. Следовательно, если ты не изменишь своё поведение в обществе, то, кроме военного командования, тебе в этой жизни ничего не светит.