Считывание

В эти долгие ночные часы я без боязни думал обо всём, что меня волновало. До того, как я узнал о считывании, я был уверен, что в моё сознание, в мой ум, в мои мысли доступ посторонним закрыт. Я чувствовал себя хозяином собствнного разума. Это я решал, что рассказывать другим людям, а что нет, с кем делиться сокровенным, а кого оставлять в неведении. Я решал… Внутри меня всегда оставался уголок сознания, который был только моим. После того, как я узнал о считывании, я понял, что лишен возможности что-то скрывать. Меня как будто раздели до костей. В мой заветный уголок сознания вторгались без моего ведома и вопреки моему желанию. Все мои мысли теперь были известны, я не мог ни о чём подумать, не боясь того, что это не станет известно моей жене. Но, по крайней мере, мои мысли пока ещё оставались моими… Когда же я узнал о записи, я понял, что во мне может и не быть ничего моего собственного. Все мысли, все воспоминания, которые я считаю сейчас своими, могли быть мне записаны. Записаны тем человеком, которого я выбрал себе в спутники жизни, которому доверял и на которого опирался всё это время. Этот монстр мирно спал возле меня ночью, а днём пронзительным взглядом своих синих глаз не только сканировал мой мозг, но и, вероятно, методично записывал мне свои мысли.

Как только в нашей комнате гас свет, и Лолия засыпала, в моей голове возникал один и тот же вопрос «Кто я?».

Что есть я? Это биологическая оболочка, наделенная моим собственным сознанием. Что есть моё сознание? Это собрание множества моих индивидуальных мыслей, моих собственных логических цепочек размышлений, фактов и воспоминаний, хранящихся в моей памяти. Что же тогда я, если в моё сознание может кто-то вторгаться, редактировать его, стирать что-то одно, записывать что-то другое. В этом случае меня уже нет. Есть кто-то чужой, просто живущий в моём теле. С помощью записи можно было методично изо дня в день корректировать мои мысли или одним разом стереть и записать меня по-новому. Главное, я становился уже не собой, а тем другим человеком, которого из меня сделали. Ту пустую оболочку, которая остается от меня, кто-то мог наполнить содержимым по собственному усмотрению. Мне стало страшно.

Сейчас я лежал в нашей спальне, кругом царила темнота. Я следил, как медленно движется занавеска возле окна, и чувствовал живительную прохладу холодной ночи. Я не спал, множество мыслей и догадок опять возбужденно терзали мой мозг.

Я думал. Думал надо всем, что со мной произошло и происходит. Всё чаще за последнее время мне стало казаться, что это всё случилось не со мной. Всё больше моя жизнь походила на непрекращающийся кошмар. Я не знал, виновен ли я сам в этом кошмаре или чья-то умелая рука руководит мной. Зато я четко представлял, чья это могла быть рука. За последний год, мне казалось, я хорошо научился скрываться от считывающих. Я не пользовался общественным транспортом, в котором могли находиться считывающие, я ездил только на своей собственной машине. На работе у нас был устоявшийся коллектив, который Лолия давно проверила, и в котором точно не было никаких считывающих. Со своими новыми клиентами я всегда встречался в присутствии Лолии, которая тут же проверяла их. Я почти не бывал на улицах, потому что, выходя из любого здания, тут же садился в автомобиль, который давал мне чувство защищённости. Все покупки в нашей семье совершала Лолия, избавив меня, таким образом, от необходимости бывать в многолюдных магазинах, где могли вести свою работу считывающие. И всё равно в этом мире мне всё сложнее было сохранять спокойствие. Со мной явно что-то происходило, и я знал, что единственным человеком, который мог влиять на меня, была моя жена. Я был полностью в её власти. Только она могла изменить моё сознание, записать мне свои мысли и заставить потерять своё «я». Мне было больно осознавать это.