Счет по головам

— Вот, сделал себе подарок на день рождения. — Он оторвал одну руку от дивана и попытался потрепать Богдана по голове.

— Поздравляю. — Богдан увернулся и трусцой припустил по тротуару. «Микросекунда» — единственный магазин по соседству, где есть и экструдер, и утилизатор. Многие в очереди держали в руках пакеты с вчерашним мусором, чтобы им его учли при покупках.

Медиапчела, снимавшая эту сцену, увязалась было за Богданом, но потом поняла, наверное, что он не реальный мальчик, и отстала.

— Сэм, — сказал Хьюберт, — проснись. Становится поздно.

— Я не сплю.

— Ты был в первой стадии сна.

— Я молился. Это создает сходную картину мозговых волн.

— Как скажешь.

— Именно так. Я молился святой Ванде, чтобы помогла мне сегодня. — Самсон ухватился за перила и встал. Он в самом деле думал недавно о святой Ванде.

Ванда Вечорек была святой разве что для вонючих. Она входила в число первых обожженных, совершивших безумный и великолепный акт публичного самосожжения. Вспыхнула ярким пламенем, сидя на софе стоимостью десять тысяч евро на пятом этаже «Дода» в Лондоне. Этот мини-пожар загубил обтянутый шелком диван, парное кресло и оттоманку — итого тринадцать тысяч старых евро. Дым и вода довершили убыток.

Ванда не только подала другим обожженным пример эффектного самоубийства, но и показала, как легко это можно сделать. Усевшись на роскошный предмет меблировки, она перепрограммировала карманный имитрон — деловые люди используют их для создания своих заменителей — и сканировала свои ДНК-маркеры. Потребительская электроника вообще-то не способна расшифровать чей-то генокод, но даже считывания маркеров хватило, чтобы задействовать поставленные в ее клетках капканы.

Незадолго до этого к Ванде подошел менеджер пятого этажа с затычками в носу и сказал: «Я настаиваю на вашем уходе. — За ним следовали трое джерри в униформе. — Охрана проводит вас».

«Прекрасно, — сказала Ванда. — Я как раз собиралась». Приложила имитрон ко лбу и нажала на кнопку сканирования.

Как только поле прибора влилось в паутину ее мозговых нейронов, клеточные предохранители разом перегорели. Из носа и ушей Ванды повалил дым, и она вновь упала в шелковые объятия софы. Череп ее с громким треском раскрылся, брызнув наружу обваренными мозгами, а следом вспыхнуло и все тело.

Этот костер полыхнул на весь мир.

Самсон потихоньку сходил вниз.

— У тебя низкий сахар в крови, — сказал Хьюберт, — и ты обезвожен. Надо попить и съесть «Гудик».

Но Самсон только-только разошелся. Колени клацали, отсчитывая ступеньки, как метроном. Остановился он только на пятом — Хьюберт предупредил, что навстречу поднимаются два софамильника, Фрэнсис и Барри. Самсон пережидал их в коридоре, напротив комнаты Китти, и ему вспомнилось, что он собирался туда зайти.

— Китти с Денни все еще в парке?

— Да. У нее началось второе отделение.

Самсон вошел. В комнате, как обычно, был кавардак. На полу, на кровати и двух стульях куча сценических костюмов, у двери завал домашней одежды и грязной посуды. Пыль, пятна, мусор — Китти старательно поддерживала имидж двенадцатилетней. На полках, занимавших все четыре стены, сидели куклы и плюшевые зверюшки. Те, которые подарил ей Самсон, приветливо улыбнулись ему.

Сквозь усиленно создаваемый девчоночий образ пробивалась, однако, зрелая женщина. Крутящаяся тумбочка с туфлями под кроватью; тщательно подстриженное деревце под световым колпаком, увешанное разнообразными фруктами; рабочий стенд с инфочипами на такие взрослые темы, как разработка свалок и гражданские правонарушения чартистов; наконец, обширная библиотека по ландшафтному дизайну микроколоний. Китти Кодьяк за свою долгую жизнь перебрала несколько профессий, пока не нашла свое истинное призвание — быть ребенком.

Самсон открыл гардероб и выкопал из-под стопки белья четырехлитровую керамическую канистру.

— Привет, парень.

— Скоро полдень, — ответил Хьюберт через динамик канистры, — а мы еще из дому не вышли.

Самсон придвинул стул и сел.

— Надо кое-что обсудить.

— А по дороге это нельзя сделать?

— Лучше с глазу на глаз.

— В таком случае позволь подытожить — это сэкономит нам время. Во-первых, твое тело больше не подлежит спасению. После его смерти погибнет и твоя личность. Во-вторых, все твое имущество перейдет к чартеру Кодьяк — включая меня, если я соглашусь. В-третьих, я свободен подыскать себе нового спонсора. Что еще ты хотел обсудить, Сэм?

Самсон откашлялся. Теперь, когда этот разговор нельзя было больше откладывать, начать его оказалось куда труднее, чем он думал.

— Хорошо, Хьюберт. Не знаю, говорил я тебе все это или ты сам догадался, но я рад, что ты об этом уже подумал.

— Но это же очевидные вещи, Сэм.

— Да, наверное. Но есть еще два момента. Во-первых, хотя ты уверяешь меня в обратном, сегодняшняя акция наведет на тебя Внукор. В этом случае я хочу, чтобы ты сдался без сопротивления, понял?

— Да, Сэм, хотя твой страх не имеет под собой почвы. Я нанял очень надежный клин. Все пройдет по плану.

Самсон покачал головой. Хьюберт молод, и его излишняя самонадеянность, пожалуй, простительна.