Счет на двоих

Джек наконец ушел, и Дэнни вернулась к работе, хотя теперь ей было ужасно трудно снова сконцентрироваться на документах. Она чувствовала себя разбитой, плохо понимала, что читает.

Кондиционер не работал, свет не зажигался, мешали шумы с улицы, отвлекала уборщица в коридоре, воняло гарью… Все в конторе раздражало.

В воскресные дни помещение фирмы не пустовало. Сюда приходили трудоголики вроде Джека Прайта. А раз был босс, значит, могли потребоваться секретарша и курьер. Кто утверждает, что нет таких, кто не может жить без своей работы?

А может, приходили не только люди одержимые. У кого-то за неделю накапливалось много бумажной работы, они не укладывались в рабочие часы.

"Неужели этим людям нечем больше заняться? Нет у них личной жизни, что ли?" — недоумевала раньше Дэнни.

Но вот и она тоже — в эти воскресные дни, когда клиенты не толпились в ожидании приема и не разрывались телефоны, она занималась чтением документов, сравнением данных, изучением деталей. Короче, сама искала себе занятие. Как и другие беглецы из дома. У них просто не было своего дома. Как и у нее. Ведь дом — не просто место, куда возвращаешься после работы. Это пристанище, куда стремишься, где тебя ждут.

В офис в выходные дни приходят те, кого никто не ждет.

Для Дэнни это была просто хитрая уловка. Она могла, ничего не делая, сидеть и смотреть в окно. Или звонила по телефону — друзьям, родственникам, знакомым. Никому она ничего не объясняла о своих изменившихся семейных обстоятельствах.

Пока отсутствие Теда ей удавалось скрывать. И сама мысль о том, что надо кому-то что-то объяснять, пугала.

— Что нового, Дэнни? — задавали ей обычный, ни к чему не обязывающий вопрос.

Что она могла ответить? Хуже того: могли ведь позвать "на два слова" Теда. Вот была бы потеха!

На следующий день после "панического бегства" Теда (так это она для себя называла) Дэнни стала придумывать себе развлечения, чтобы убить время. Бассейн. Теннисный корт. Обеды с приятельницами… Однако ни с кем не хотелось говорить, особенно за куриным супом.

Приглашенным на воскресный ужин гостям было сказано, что Теда неожиданно послали в командировку. В какой-то мере это была правда. Ведь именно из-за проклятого "Глобекса" все так случилось.

— Мне тоже очень жаль, — извинялась Дэнни перед Нэнси Дамасекс. — Я собиралась приготовить вкуснейшее барбекью. Приготовлю в следующий раз, я вам обещаю.

Потом она позвонила в ресторан "Роуздейл" и отменила заказ на форель. Это был последний обязательный звонок.

Не было смысла трубить тревогу, раз это только неприятный инцидент, временный срыв. Она сама себя убеждала, как своих клиентов: успокойся, рано или поздно все утрясется.

Возможно, позднее ей придется сказать друзьям их дома:

— У нас с Тедом была крошечная размолвка! — и все покажется шуткой.

Сейчас же не имело смысла кому-то объяснять, что у них произошло.

Даже Кейси. Только не Кейси. Особенно обидно было, что Тед все рассказал Барни Фельдману, советовался с ним. Кейси, конечно, была в курсе дела. Он говорил об их интимных проблемах с чужими людьми (пусть даже они друзья!), а не с ней, своей женой. Ужасно! Ситуация попахивала нелояльностью к ней, хотя доказательств тому не было.

Но больше всего ей не хотелось говорить с самим инициатором всей истории. Объясняться с Тедом Слоуном? Черт возьми, она и думать о нем не хотела.

Тед звонил ей десяток раз после той "треклятой ночи", оставлял на автоответчике номер телефона, по которому его можно найти. В отеле, как она предполагала. А какое ей, собственно, дело, где он обитает?

В первый раз, когда она услышала его глухой безжизненный голос, записанный на кассете, сердце екнуло. Дэнни кинулась в ванную комнату, чтобы охладить лицо и смыть слезы. Потом она вышла на улицу и долго бродила, опасаясь, что Тед позвонит снова.

— Пусть теперь он понервничает, — бормотала Дэнни, вышагивая по Второй авеню.

Тед вел себя непоследовательно. Она не станет вступать с ним в контакт, пока сама не будет к этому готова. Конечно, легче всего не подходить к телефону.

Единственный звонок, который она боялась пропустить, — от Саманты. Девочка может заволноваться, если никто не снимет трубку в родительском доме… К счастью, ее дочь, увлеченная новыми впечатлениями, как и все новички, попавшие в другую обстановку, забывала звонить родителям.

"Раз мы уехали в колледж, нечего трезвонить домой, разве чтобы попросить денег", — подтрунивали над Дэнни друзья, имитируя тон подростка. Во всяком случае, сейчас Дэнни так не переживала, что дочь не звонит. Значит, можно хранить молчание, не подходить к телефону так долго, сколько это будет возможно.

И вот она сидит в уик-энд на работе, перебирает бумаги — вместо того, чтобы заниматься домашними делами, готовить обед. Сейчас мысль о готовке вызывала отвращение. Особенно рыба. Если ее чистить, запах сохраняется между пальцев потом несколько дней. Только этого не хватало!