Счет

– Преподавателем, тренером, кем угодно, главное – чтобы профессия была связана с детьми. Это его слова. Я лично тоже считаю, что тебе стоит подумать о профессии учителя физкультуры. Тогда ты будешь свистеть в свисток и носить эти маленькие спортивные шортики, в которых твоя попа будет смотреться просто супер. – На ее губах играет легкая улыбка. – Короче говоря, думаю, Эллис увидел в тебе нечто особенное.

– Нечто особенное?

– Когда мне было двенадцать, – объясняет Элли, – я пошла на свой первый кастинг, и ассистент режиссера по подбору актеров сказала, что увидела во мне нечто особенное. Именно это и убедило меня продолжать ходить на прослушивания и выбрать для себя актерскую карьеру.

Я усмехаюсь.

– Да, детка, но только у тебя этот талант с рождения. Сегодня я только научил малышку кататься и провел несколько упражнений для мальчишек.

И это было весело, не стану спорить. Но мысль о том, чтобы бегать по спортзалу с детишками и дуть в свисток, кажется мне… сумасшедшей. Это же полный бред, нет?

– Даже не знаю… – подначивает меня Элли. – Может, игра в вышибалы – это твоя судьба. Ну, или профессия тренера. У тебя бы отлично получилось. Тебе нравится работать с этими мальчишками.

Правда. Но… ох, ну ради бога, зачем мы вообще говорим об этом? Следующей осенью у меня начинаются занятия в Гарварде.

Я завожу машину и выезжаю с парковки, меняя тему разговора, пока Элли снова не начала меня дразнить.

– Как прошла репетиция?

– Знаешь, а неплохо. Мэллори выучила заключительную сцену, так что Стивен счастлив. Но я все равно немного беспокоюсь.

– Почему?

– Мы взяли трехнедельный перерыв на праздники. А что если она впадет в кому от выпитого эгг-нога[17] и забудет все свои реплики?

Я усмехаюсь.

– Уверен, все будет хорошо. Когда ваша премьера?

– В первую неделю февраля. – Элли умолкает, а потом продолжает: – И к этому же времени я узнаю, берут ли меня в пилотный эпизод для канала Fox.

Я не слышу особого энтузиазма в ее голосе и бросаю на нее хмурый взгляд. Элли говорила мне, что отправила видео продюсерам в Лос-Анджелес, но больше ни разу не упоминала об этой роли, я даже сомневаюсь, что она звонила своему агенту, чтобы узнать новости.

Но разве она не должна кричать об этом? Я не силен в шоу-бизнесе, но мне кажется, что пилотная серия для Fox – это очень круто.

– А ты сама хочешь получить эту роль? – растягивая фразу, спрашиваю я.

Ее нерешительное молчание говорит громче всяких слов.

Я нажимаю на тормоз, когда мы подъезжаем к светофору, загоревшемуся красным.

– Поговори со мной, детка. Что тебя гложет?

Элли пожимает плечами.

– Я просто не влюбилась в эту роль. И… короче, в последнее время я чаще задумываюсь о том, что, возможно, мне следует отказываться от комедий и искать более сложные, драматические, роли или работать на сцене, лучше всего в Нью-Йорке.

Ее признание застает меня врасплох, но если подумать, то все вполне очевидно.

– Хочешь быть поближе к отцу?

Она поворачивается ко мне и смотрит на меня своими печальными голубыми глазами.

– Да, это многое определяет. Ему становится хуже, и мне совсем не хочется жить на другом конце страны. А вдруг что-то случится, и я ему понадоблюсь? Мне же придется подписать контракт, и я не смогу как ни в чем не бывало подойти к продюсерам и сказать: «Простите, я на несколько недель уезжаю в Нью-Йорк. Снимайте как-нибудь без меня».

– А если нанять сиделку? – предлагаю я.

– О, нет. Ему эта идея ни за что не понравится. Вообще-то, в прошлом году я уже поднимала эту тему. Тогда папа еще не нуждался в постоянном уходе, мы просто обсуждали будущее, но как же он взбесился! Сказал: «Спасибо, я сам в состоянии о себе позаботиться».

Я борюсь с улыбкой, потому что так и слышу, как Джо Хейз раздраженно произносит эти слова.

Элли закусывает губу.

– Да, конечно, сейчас он и правда может сам о себе позаботиться. Но онемение в ногах стало мучить его чаще, чем в прошлом году. То же самое и с его зрением. Пока он ходит с тросточкой, но вдруг ему понадобится кресло? Что если у него случится паралич или он ослепнет? Если это вдруг произойдет, ему нужна будет помощь. Может, и не постоянная, но мне совсем не нравится мысль о том, что он останется в Бруклине один-одинешенек.

Я протягиваю руку и сжимаю ее ладонь. Она холодная. Дрожит. Элли напугана. Она боится потерять отца, ведь ей уже пришлось пережить смерть матери. Я даже не знаю, что сказать, чтобы утешить ее, потому что, по правде говоря, она вправе бояться.

Мои родители – активные, здоровые люди, так что я не переживаю о том, что они могут умереть. Когда мы вместе, мне нет смысла представлять нависающий над их головами рок.

Но мистер Хейз страдает от болезни, которая медленно уничтожает его нервную систему. Он борется с ней уже на протяжении нескольких лет, а его дочери приходится стоять в стороне и беспомощно наблюдать за этой борьбой.

Господи, вдруг меня поражает ее внутренняя сила. До этого момента я даже не осознавал, как же все это тяжело для самой Элли.