Счастливых бандитов не бывает

– Да он нас сейчас всех положит! Это… Это… Это мафия! Настоящая мафия, поняли? Всем сидеть тихо! И кончить базар!

Шкет махнул рукой и медленно, словно нехотя, отправился вслед за незнакомцем. Но еще оглянулся и добавил:

– Не ходите за мной! Убью!

* * *

Ребенок долго осматривала зеркальные недра встроенного бара. Внутри дрожала каждая жилка, хотелось выть и кусаться. Выбрала шотландский виски, который терпеть не могла. До половины набила льдом широкий увесистый стакан, сверху плеснула какой-то газировки, которую нашла в холодильнике. Выпила залпом, вкуса не почувствовала – виски получился ледяной. Нырнула под горячий душ. Жилки перестали дрожать, внутри все расслабилось. Вот и хорошо.

Хмель накатил мягкой и неожиданно мощной волной. Она вспомнила, сколько было в стакане – граммов 150 как минимум. А то и все 200. Нормально. Горечь обернулась легкостью, и теперь она знала, что делать. Выйдя из ванной, Ребенок налила еще стакан, голая встала перед большим зеркалом в гостиной. Долго смотрела. Маленькая грудь, узкая талия, выбритый лобок, стройные ноги… Все классно! Почему же она должна переживать такие встряски? Чокнулась с зеркалом, выпила и пошла одеваться. А может, Оксана, Илона, Ритка, – может, все они правы? Если муж бросает молодую, неудовлетворенную жену и ночью уходит из дома, то что должна делать жена? Мастурбировать?

Она надела черные колготы и черное белье. Юбка и кардиган от Гуччи. Самое то. Блузка кроваво-розового цвета, в безумном стиле Скьяпарелли. Кажется, она ни разу не надевала ее, не было повода. Теперь повод есть.

Позвонила Оксане.

– Ты где, подруга?

Судя по громкой музыке и смеху, та явно не скучала дома.

– В «Испанском дворике». А что?

– Я сейчас приеду.

– Ого-го! – расхохоталась Оксана. – Давно пора так!

Набрала вызов такси.

– Алло, мне машину на сейчас!

Она назвала адрес, допила то, что оставалось в стакане (какой по счету? Не помню), слегка подкрасилась, набросила короткую шубку, спустилась во двор. Там уже тлели фонари подъехавшего только что «рено» с желтым гребешком. Таксист обернулся, задержал взгляд.

– Куда едем?

– Поехали в «Испанский дворик». На Магистральном, знаете?..

* * *

Лис поджидал за парковкой, под фонарем. Его ночной кошмар. Человек, которого он боялся до дрожи в коленях. Может, оттого, что он когда-то избил его, как собаку, может, потому, что сломал его внутренний стержень. Может, еще проще: он в любой момент мог упрятать его в тюрьму или огласить бумаги, за которые «углы» порвут его на куски. Да и не только «углы»…

– Где пушка? – без предисловий сказал Лис и привычно ощупал его с головы до ног. – Где «ТТ»?

– Какая пушка?

– Из которой ты в Каскета стрелял.

– В какого Каскета?

– В того, который уже троих замочил. У них тоже «ТТ» был, он на них подумал…

Лис взмахнул ладонью. Напряженный, как струна, Шкет неловко отпрянул назад – поздно. Но Лис и не думал его бить. Он взял его за ухо и притянул к себе.

– Ты что, плохо слышишь? Я ведь тебе ухо не совсем отбил тогда. Чего переспрашиваешь?

– Отвали! – он рванулся. Но ничего не вышло. Стоящие на парковке машины перевернулись, будто кульбит сделали.

Шкет лежал на асфальте, распластанный, как лягушка под автомобильным скатом. Лежал, как тогда, три года назад, в допросном кабинете СИЗО… Как месяц назад во дворе за «Кружкой». Он, главарь волчьей стаи! Снова и снова его вбивают в говно, как нарочно, как в насмешку, раз за разом…

Бешенство переполняло его, не давало вздохнуть. Или что-то другое не давало. Нога Лиса на груди, например.

– Помнишь, что я тебе тогда сказал? Живи как хочешь, но при этом помни, что в твоей жизни главное. Так?

Шкет не мог дышать. Тем более не мог говорить. И все-таки услышал собственный голос, жалкий и задушенный:

– Так!..

– Что в твоей жизни главное, Шкет?

Главное – выковырять твои глаза еще до того, как ты сдохнешь, проклятый мент. Чтобы скормить их тебе. Главное – ржать погромче, когда ты будешь отдавать концы, извиваясь, как ящерица, под моим башмаком…

Но вместо этого Шкет прохрипел:

– Главное – это ты… Вы…

– Правильно. А почему?

– Потому что…

Шкет знал почему. Отлично знал. Но назвать, произнести вслух страшно.

– За яйца держите потому что… – пробормотал он еле слышно.

– О! Верно! – одобрил Лис. – И оторву, если надо. Значит, все ты слышишь, Шкет, все понимаешь… Тогда почему, объясни, опять косяки порешь?!

– Ну, а чего? – заныл Шкет. – Сидим, развлекаемся, как можем… Эти овцы сами виноваты, я их…

Удар ногой в бок.

– Меня овцы не интересуют! – Горячее дыхание Лиса обжигало его лицо.

– Говори, гаденыш, где пушка? И кто тебя нанял?! Хотя я и так скажу: Антон! Так?! Колись, дерьмо собачье!

* * *

– …мотылек.

Она уловила только конец фразы. Исключительно затасканной фразы, явно позаимствованной из любовного сериала. Или из инструкции в интернете – «10 способов снять девушку». Повернувшись к собеседнику, она уточнила на всякий случай:

– Мотылек?

– Именно мотылек, – с готовностью подтвердил молодой человек. – Впервые вижу мотылька, который пьет виски вместо нектара.