Счастье на кончике носа

Даже не попрощавшись, завершила звонок и уставилась в окно. Привычная картина цветущих деревьев, сочной зелени и невысокого забора нашего дома сменилась простором и видом на пятиэтажки за перелеском. Из уютного гнездышка, в котором, как мне казалось, я построила свое счастье, переселилась в кательцовое девятиэтажное здание. В дыру размером двадцать восемь квадратных метров. Вот только здесь я чувствовала себя намного свободнее. И хоть не имела привычных удобств и окружающей красоты, у меня оставалась моя дочь, а под сердцем росло еще одно чудо.

Невольно рука легла на живот. Я вновь вспомнила тот вечер, вернее то, чем он закончился.

— Это правда? — Женя с сомнением смотрел на меня, сложив руки на груди.

— Да.

— И какой срок?

— Я думаю, что недель пять.

Он шумно вздохнул и резко выдохнул. Затем подошел к окну и молча уставился в темноту. Шел второй час ночи. Помню, как сильно мне хотелось спать. После скандала за столом, ссоры Ани и Степана, плачущей от страха Машки, потому что “большая рыжая тетя кричит как ведьма из сказки”, мне так хотелось отдохнуть. Забыть кошмар сегодняшнего дня. Я даже готова была простить Женю за обидные слова во время ужина. А желание увидеть в его глазах хотя бы толику радости придавало сил, потому я стояла у двери и ждала. Правда с каждой минутой терпение иссякало, а его молчание начинало угнетать.

— Так ничего и не скажешь? — не удержалась от вопроса.

В ответ муж обернулся и окинул меня странным недовольным взглядом. Как будто смотрел на пустое место, внезапно подавшее голос.

— Я думаю, что еще один ребенок нам не нужен. У меня совсем другие планы…

Дальше я слушала какую-то несусветную чушь. В один момент мне даже показалось, что Женя сам не понимает, какие обидные слова говорит мне. Он всегда был груб. Даже в постели. Однако, я все списывала на характер, что нужно любить человека вместе с его недостатками… Только в тот момент вспыхнул гнев.

— И что ты предлагаешь? Аборт?!

— Да.

Так просто ответил мой муж. Словно говорил не о будущем ребенке, а о какой-то вещи.

Будто в тумане помню, как у меня подкосились ноги. Как не своим вмиг охрипшим голосом сказала:

— Я не буду делать аборт.

А после спустилась в кухню и долго плакала. Тихо, про себя, чтобы ни одна рыжая стерва не услышала моей боли.

Звонок в дверь вывел меня из тягостных мыслей. На лестничной площадке стоял папа, и я поспешил ему открыть.

— Привет, дочь, — легко коснулся он сухими губами моей щеки.

— Привет, папуль. Ты чего без предупреждения?

— А не знаю. Захотелось чай с тортиком попить. За Машкой еще не ходила? — он отдал мне пакет с продуктами и тортом, потом разулся и последовал за мной в кухню.

— Только собиралась.

— Бледная ты какая-то. Всё хорошо? — отец сел на табуретку и стал наблюдать за тем, как я выкладываю угощения на стол.

— Конечно. Ой, рыба? Пап, она же дорогая! Можно было ведь подешевле взять, — взглянула на него с укором, но в белесых выцветших с годами глазах увидела теплоту.

— Если в жизни встречаются только дешевки, Лизок, надо это компенсировать. И желательно дорогой и вкусной едой.

— Так и растолстеть можно, — рассмеялась ему в ответ.

— Да, говна в жизни много. Тут ты права, — с усмешкой проговорил он, а затем уточнил: — Не приходил?

— Как пришел, так и ушел.