Сборник статей и интервью 2007г.

Однако после того как средства были освоены, нефть перестала расти в цене. Ведь дело в том, что ее цена определяется не только растущим спросом на топливо, но в гораздо большей степени наличием свободных денег в мировой экономике. Если денег много, нефть дорожает, оттягивая на себя избыточные финансовые ресурсы. Как только избыток денег оказывается поглощен, ситуация меняется. Сначала цена стабилизируется, а запасы нефтедолларов съедает инфляция, а затем и цены. Кстати, если учитывать реальную покупательную способность доллара, обнаруживается, что сейчас цены на нефть находятся как раз примерно на уровне начала 1980-х годов.

Между тем именно в начале 1980-х разразился глобальный долговой кризис. Условия выплаты кредитов резко ухудшились, неэффективность начатых проектов стала очевидной, платить было нечем.

На спасение частных банков-кредиторов и их правительственных должников выступил Международный валютный фонд, который разрешил кризис, реструктурировав государственные долги. Только спасение должников осуществлялось в обмен на политические и экономические уступки: приватизацию предприятий, отказ от социальных гарантий, открытие рынков для иностранной конкуренции и - не в последнюю очередь - создание Всемирной торговой организации на основе правил, придуманных в Вашингтоне.

Главный урок, который извлекли политики и экономисты всего мира из кризиса 1980-х, состоял в необходимости сокращать государственные расходы. По этой же логике, кстати, рассуждает и Кудрин, который видит главную проблему в долговых обязательствах компаний, действующих с государственным участием, как будто эти компании чем-то, кроме списка акционеров, радикально отличаются от остальных корпораций! По оценке экспертов, внешний долг Газпрома и Роснефти в первом квартале 2007 года достиг 56 млрд долларов, но это лишь немногим более 1/6 совокупной задолженности корпораций.

Государственные расходы и участие правительства в экономике, в самом деле, резко сократились. Большинству стран удалось снизить внешний долг. Однако странным образом частный долг начал расти пропорционально снижению государственного.

Помню, как в начале 2000-х американский историк и социолог Роберт Бреннер вызвал гомерический хохот в зале, когда на одном из своих выступлений продемонстрировал аудитории два графика: один показывал снижение государственных расходов США, второй - рост частных заимствований. Два графика были совершенно зеркальными! Все, что недодало гражданам и компаниям государство, они взяли взаймы…

Разница лишь в том, что государственный долг можно как-то регулировать с помощью осознанных централизованных мер, а частный долг растет стихийно, подчиняясь лишь логике рынка.

Начало 2000-х похоже на события 1970-х годов, как голливудский ремейк на классическое кино. Актеры и спецэффекты новые, а сюжет старый. Накопленные денежные ресурсы вновь перераспределились в пользу нефтяных государств, в числе которых опять не последнюю роль играет Россия. Причем на сей раз наша зависимость от мирового рынка гораздо выше, чем в советские времена.

Принципиальное различие в том, что на сей раз долг накачивается не столько правительством, сколько корпорациями. Однако свою долю ответственности несет и правительство. Созданный в России Стабилизационный фонд, размещаемый на мировых финансовых рынках, способствует нагнетанию кредитной инфляции в глобальном масштабе.

Да, да: именно Стабилизационный фонд, созданный тем же Кудриным, является одним из важнейших факторов нагнетания кризиса, причем не только в российской экономике, а в глобальных масштабах. То, что такую же безответственность проявляют чиновники не только в России, но и в ряде других стран, никого не оправдывает и ничего не меняет. В том-то и особенность рыночных ошибок, которые приводят к масштабным кризисам, что их совершают коллективно. Если все разом бросаются на правый борт, не стоит удивляться, что корабль будет крениться. Способность делать выводы самостоятельно, не поддаваясь влиянию краткосрочной рыночной конъюнктуры, а при необходимости идти «против потоков» - это как раз и есть то, что отличает стратегически мыслящего инвестора или политика от средней руки спекулянта. Однако в условиях рыночной экономики стратегическое мышление есть дефицитный товар.