Сборник статей и интервью 2006г.

Однако настоящее испытание для «боливарианского проекта» ещё только начинается. Несмотря на появление на континенте многочисленных «левых президентов», реальные преобразования в обществе осуществляются только в двух странах - Венесуэле Уго Чавеса и Боливии Эво Моралеса. Возможно, в ближайшее время к ним присоединится администрация Рафаэля Корреа в Эквадоре. Напротив, в Бразилии, Уругвае, Чили «левые» правительства ничем не отличаются от правых, а в Аргентине энергично начатая политика перемен забуксовала. Ничего особенного не приходится ожидать и от сандиниста Даниеля Ортеги, вернувшегося к власти в Никарагуа. Больше того, существование и относительный успех радикальных администраций на континенте является вызовом в первую очередь не для правых и консервативных правителей, а именно для «левых» президентов, которые тратят основную часть времени на то, чтобы объяснить своим избирателям, почему - в силу совершенно объективных и абсолютно непреодолимых обстоятельств - ничего для них сделать не могут, а Чавес и Моралес сводят на нет всю эту аргументацию одним фактом своего существования.

«Боливарианский проект» сталкивается и с серьезными внутренними проблемами. Венесуэльская бюрократия при «новой власти» осталась такой же точно, какой была и при старой - неэффективной, коррумпированной и бестолковой. А процесс, разворачивающийся в масштабах континента, достигнет кульминации лишь тогда, когда всерьез затронет самые развитые, культурно и стратегически значимые страны - Аргентину, Бразилию, Мексику. Иными словами, как раз те государства, где правящие круги пока наиболее успешно сопротивляются требованиям перемен.

В прошедшее воскресенье Чавес одержал важную победу у избирательных урн, в очередной раз показав, что скрупулезное соблюдение демократических норм ничуть не препятствует революционным преобразованиям. Но главные сражения ещё впереди. И развернутся они не только в Венесуэле, но, как и двести лет назад, в масштабах целого континента.

Cпециально для «Евразийского Дома»

КАК МЫ ПЕРЕСТАЛИ БЫТЬ «ЕДИНЫМ СОВЕТСКИМ НАРОДОМ»

Пятнадцать лет с момента распада Советского Союза - дата, мимо которой вряд ли может пройти уважающий себя политический комментатор. Проблема в том, что большая часть рассуждений, связанных с пятнадцатой годовщиной Беловежской Пущи, мало отличается от того, что говорилось пять лет назад по поводу ее десятилетия.

Основная масса комментариев сводится, с одной стороны, к сетованиям о том, какую великую (в смысле большую) державу мы потеряли, а с другой - к жесткой констатации того, что распад страны был закономерен и неизбежен.

Непременно выступает некоторое количество политических юродивых, кликушествующих об «агентах влияния» и предателях, по вине которых все и произошло. Будь на месте Горбачева кто-нибудь другой, Советский Союз и в XXI веке процветал бы на страх врагам, но пришла какая-то зловредная серая мышка, хвостиком махнула, и держава (выдержавшая революции, войны, массовые репрессии и гонку вооружений) как-то сама собой разбилась. На этом дискуссия затихает, поскольку ничего нового не сказано, а повторять одно и то же мы за пятнадцать лет подустали.

Показательно, что крах СССР анализируется преимущественно как крушение империи, как распад территории, разделение на части одного, некогда единого, политического пространства. Позволю себе, однако, предположить, что подавляющее большинство жителей (по крайней мере, в Российской Федерации) наиболее остро ощутило на себе не сокращение территории государства, а смену общественного строя и экономического порядка. Другое дело, что и разрушение единого политического пространства произошло не просто так, а в процессе общественных преобразований, и было их закономерной частью.

Видимо, для изрядной части нынешних российских патриотов оптимальным решением было бы, чтобы именно нынешние экономические и социальные порядки торжествовали, но только происходило бы это в рамках единой великой державы, сохранившейся в пределах прежней Российской империи. Желательно - с Польшей и Финляндией.

Между тем раздел на части Советского Союза был тесно связан с общим процессом раздела бывшей общенародной собственности. Это только со стороны великая приватизация могла показаться хаотической оргией бездумного грабежа. На самом деле в ней были определенные правила, направленные не только на то, чтобы обеспечить успешное проведение операции, но и на то, чтобы свести к минимуму конфликты между ее участниками.

Главным недостатком Советского Союза была не его «имперская сущность» (эту же имперскую сущность, только на сузившемся физическом пространстве, мы в изобилии можем наблюдать не только в современной Российской Федерации, но и на Украине, в Казахстане и даже в Латвии). Главная проблема - с точки зрения элит - состояла в слабой размежеванности зон контроля между центральной и республиканской бюрократией.