Сборник статей и интервью 2006г.

Представьте себе крокодилов, которых почему-то заселили в клетку с табличкой «бабочки». Их не будут кормить, если они не будут изображать немного бабочек. И они пытаются изображать из себя бабочек, а не крокодилов. Но в принципе они крокодилы и к бабочкам не имеют никакого отношения.

Партия Зюганова - нормальные ультраправые белогвардейцы-черносотенцы, но им досталась по наследству партия под названием КПРФ, и избиратель тоже достался по наследству.

Если у них будет написано «Партия русского совершенства», то она получит 3% голосов, а то и 0,3%, потому что фашистская партия не может получить больше. А партия, на которой написано «Коммунистическая партия», хоть ты что угодно делай, - это все равно минимум 7%. Соответственно чтобы иметь 7% голосов, нужно делать вид или хотя бы называться коммунистической партией и время от времени делать вид, что вы имеете к этому какое-то отношение. Но поскольку с другой стороны вам все это противно и ненужно, и ваша собственная политика противоположна этому, то возникает некоторые парадоксы, нелогичные действия, несовпадения, моральные травмы и т.д.

- То, что Зюганов продолжает спекулировать на русском вопросе, означает ли это, что КПРФ постепенно правеет?

В КПРФ уже давно нет политики. Надо понимать, что рядовой сторонник КПРФ аполитичен в принципе. Он не вникает в нюансы политической линии, он просто приходит на избирательный участок, находит надпись КПРФ и ставит галочку. А нюансы политического курса его мало волнуют. Тех же, кто действительно политизирован, тех все это шокирует, удивляет, вызывает отторжение.

Надо сказать, что «правые выходки» Зюганова гораздо больше шокируют людей в его собственной партии, чем избирателей. Но проблема в том, что если вы полностью разгоните и потеряете актив, то вы не сможете мобилизовать избирателей. Вы не потеряете их идеологически, потому что у них нет никакой внятной идеологии, а вы потеряете чисто технические средства для того, чтобы с ними поддерживать связь. Потому что даже для того чтобы пассивный избиратель пришел на избирательный участок, с ними нужно как-то вести работу.

А при продолжении такого курса, скоро руководству компартии вообще не с кем работать. Потому что те, кто могли бы делать эту работу, они не мотивированы, потому что идею «русского совершенства» сложно мотивировать на политическую работу. Идею русского фашизма и то легче мотивировать, как показывает опыт ДПНИ.

- Иными словами, КПРФ идеологически тяготеет к право-радикалами?

- В ДПНИ Зюганов видит новый актив, на который можно будет опереться, и вдобавок он будет более соответствующим его собственным идеологическим позициям.

- В этой связи, можно ли вообще партию Зюганова относить к левому спектру?

- Нельзя абсолютно. А Февральская и Октябрьская революции - это совсем уже из другой оперы. Большевиков как раз и обвиняли в том, что они противники русской национальной идеи. Другое дело, что большевики были ориентированы именно на социальные интересы. Колчак незадолго до расстрела писал: «Мы стояли за русскую идею, за национальную самобытность, а большевики стояли за интернационал, какие-то мировые проблемы, но почему-то русский мужик пошел за ними, а нас воспринял чуть ли не иностранными агентами». Понятно, почему. Потому что русскому мужику было глубоко плевать на русскую идею. И реальный интерес русского мужика состоял не в русской идее, а в том, чтобы ему дали землю.

Нынешняя КПРФ - это как раз и есть партия адмирала Колчака, но которая почему-то отмечает праздник 7 ноября. Кстати говоря, людей со взглядами Зюганова во время революции как раз и расстреливали большевики…

Pravda.Ru

МЕЧТА ПОЛКОВНИКА

У полковника была мечта. Собственно, когда эта мечта зародилась в его душе, он не был ещё полковником. Да и сама мечта была скорее смутным ощущением, чем-то не вполне оформившимся, но с каждым днем крепнущим.

На первых порах его стремления могли показаться противоречивыми. Молодой человек хотел покоя, простых жизненных правил, предсказуемости. Ему не нужны были драмы, он боялся риска и сложных решений. Его привлекала стабильная бюрократическая карьера. Но в тихой бюрократической работе ему тоже чего-то не хватало. Хотелось чего-то более полноценного.

На первый взгляд может показаться неожиданным, что, выбирая своё будущее поприще, наш герой выбрал секретную службу. Казалось бы, что может быть менее предсказуемым, надежным и спокойным, чем жизнь секретного агента. Но юноша не ошибся. Он интуитивно сделал правильный выбор, поняв, что в разведке и тайной полиции можно быть таким же чиновником, как и в любом другом ведомстве, и в то же время получить новые возможности, чтобы узнать о жизни куда больше, чем сидя в обычной канцелярии.