В пользу гласного ростовщичества приводят обыкновенно то, что оно больше гарантирует закладчиков и конкуренциею побуждает к понижению процента. Это казалось так теоретически, но на практике вышло совершенно иное. Мы знали в старину двух ростовщиков, одного у церкви Знамения, а другого в Большой Мещанской. Первый отдавал деньги за три процента в месяц, а второй за пять, и оба считали себя очень счастливыми; трехпроцентный даже нажил себе каменный дом. С открытием гласных касс ростовщиков и с возбуждением конкуренции процент не только не понизился, но, постепенно возрастая, дошел до десяти, двенадцати и пятнадцати в месяц. Как ни странно это явление, но объясняется оно очень просто. Прежде немногие нуждающиеся решались обращаться к ростовщикам как из боязни больших процентов, так из боязни потерять вещи, так, наконец, и от того, что не всякий знал, где найти ростовщика; для этого нужно было расспрашивать знакомых, что не всегда и не для всякого было удобно. Кроме того, прежде было и нужды меньше в деньгах. От всех этих причин обороты ростовщиков того времени не были так обширны, и они поневоле должны были довольствоваться тремя-пятью процентами в месяц. С открытием гласных касс ссуд увеличилась не конкуренция между ростовщиками, а конкуренция между закладчиками. Все бросились в эти кассы, предполагая, что так как они дозволены правительством, то вещи в них будут более сохранны (мнение, как показал опыт, совершенно ошибочное). Исчезло затруднение отыскать ростовщика, что также немало увеличило число закладчиков. Ростовщики подняли голову. Огромный прилив закладов дал им возможность увеличить процент, а дозволение правительства вывело их из-под топора закона. При этом сделана была немалая ошибка: с дозволением гласного ростовщичества не был единовременно уничтожен закон об ограниченном проценте (6 на сто в год). Закон этот был обойден очень просто вознаграждением за хранение вещей, и таким образом закон, который прежде преступно нарушался, стал теперь не более как игрушкой. Ростовщики получили полную возможность обставить себя таким образом, что против них, как говорится, ничего не поделаешь. Одним словом, результаты, которых ожидали от гласного ростовщичества, оказались совершенно противными. Теперь осталось одно средство действовать против ростовщичества: устроить компанию для открытия ссуды бедным людям за более умеренные проценты и под залог всякого рода вещей, иногда даже без залога — под верное поручительство. Такая компания могла бы иметь огромные обороты, если бы только открыла свои действия во многих местах города.
Заговорив о деньгах, мы вспомнили русскую пословицу, что казенное добро не горит, не тонет, и вот по какому поводу: екатеринославская казенная палата разыскивает имения и капиталы, принадлежащие умершему губернскому секретарю Казакову, для взыскания с него за награждение чином 40 р. 381/2, к.! Дивны дела твои, о Русь! Человек помер, вероятно, так скоро по получении чина, что с него не успели вычесть из жалования 40 р. 38 с половиною копеек, так теперь разыскиваются его имения и капиталы… Деньги, как пошлина, взыскиваются всегда за какое-нибудь право. Крестьянин платит за право пахать свою десятину, лавочник за право иметь лавку, купец за право торговать и т. д. На этом же разумном основании чиновник платит пошлину за право пользоваться льготами, присвоенными его новому чину. Но какими же льготами будет пользоваться чиновник на том свете? Будет ли ему отведено там лучшее место, или простится несколько грехов за то, что он умер не коллежским регистратором, а губернским секретарем? Ведь если бы он прожил хоть сколько-нибудь времени, хоть месяц только по получении чина, то пошлина была бы уже вычтена из жалованья; но так как этого не успели сделать, то, вероятно, он помер чрез несколько дней, а следовательно, совершенно не пользовался своим новым чином. Можно было бы оставить в покое хоть мертвого-то! Святослав еще сказал, что мертвые сраму не имут…
Та же казенная палата разыскивает имения и капиталы коллежского секретаря С., с которых можно было бы взыскать 9 р. гербовой пошлины. Это объявление не говорит, умер ли С., или бежал неведомо куда, или что с ним другое случилось. Вероятно, тоже помер, потому что иначе разыскивался бы и он сам. Если нам случится встретить этого г. С. на Невском проспекте, то мы не минем схватить его и представить в Екатеринославль; но если мы найдем на улице только его завалящие капиталы, то ни за что на свете не отдадим усердной казенной палате 9 р. в наказание за то, что она тревожит прах покойников. Вот в том-то и беда на Руси, что какие-нибудь злосчастные коллежские и губернские секретари даже в могиле не оставляются в покое за казенную недоимку, а тысячи, сотни тысяч и миллионы рублей пропадают бесследно на глазах всякого рода начальств. Как ни сопоставить рядом это канцелярское усердие казенной палаты, переходящее даже за могилу, для отыскания 40 р. и 38 с половиной копеек, и дела о нижегородской соли или петербургском инструментальном заводе?..