Сборник статей

Если наши соображения имеют некоторую вероятность, — а они основываются на общем ходе и развитии в мире разного рода фантастических верований и обрядов, — то происхождение хлыстов и потом скопцов надобно искать в том же самом церковном движении у нас, которое породило и раскол, или вернее и те и другие выродились из желания быть последовательными в выводе окончательных следствий из того убеждения, общего и расколу, что церкви уже нет в мире. Следы старообрядства в скопчестве и примеры перехода беспоповцев в скопческую секту доказывают это. Надеждин пишет: «В собраниях скопческих употребляется преимущественно осьмиконечный крест; молятся они двуперстно, ходят посолонь; имя Христово пишут большею частию по-раскольничьи — Исус, а не Иисус. В скопцы нередко поступают раскольники разных толков, в особенности из беспоповщины. Так, о предтече их, Шилове, говорится, что он был перекрещенец или даже троеженец. При производстве в 1800 г. дела об орловских скопцах, жертвы, соблазненные лжеучителем Шишкиным, показали, что соблазнитель сначала обольстил их к раскольничьему кресту, то есть научил креститься двуперстно, а один из них, Грачев, объявил еще определительнее, что он первоначально был уговорен вступить в старообрядческую веру и уже затем дозволил оскопить себя для вящего от страстей воздержания, паче же от блуда. Открытая в 1841 году в Лифляндии куткинская секта, в коей подозревалось потаенное скопчество, возникла из раскола Феодосиева беспоповщинского толка, в который после опять возвратилась. Наконец, в показании таврического скопца Захария Иванова содержится весьма обстоятельное описание, как он, обуреваемый изуверством, сначала попал в секту поморскую, или запощеванскую, которой главные правила, преподанные ему, состояли в том, чтобы не есть мяса, не поклоняться иконам нового писания и не признавать священства, а потом уже перекинулся в скопчество». Все эти примеры, приведенные Надеждиным показывают, что между раскольниками-старообрядцами, особенно беспоповцами, и между хлыстами и скопцами была и есть историческая связь. Но вместе с тем между теми и другими существует самая решительная разница в основном характере их воззрений и стремлений. Старообрядцы упорно стоят за предание, за обряды, за внешность; хлысты и скопцы нисколько не дорожат этим. Следующие замечания Надеждина весьма хорошо характеризуют различие между ними: «Наши старообрядческие расколы, чем менее содержат в себе внутреннего противоречия с православною церковию, тем более уклоняются от нее наружно: их сущность состоит в упорном, фанатичном пристрастии к обрядовой внешности; оттого раскольник в самых малейших движениях своих носит яркую печать своего отщепенства. У скопцов решительно противное; все наружное, все обрядное составляет для него предмет полнейшего равнодушия; не только в открытых отношениях с церковию они поставляют себе законом притворное и безусловное двоедушие, в самой глубине их вертепов — личина, которою прикрыто их зловерие, отличается удивительною благовидностию; что заимствуется ими у православной церкви, заимствуется без всякого искажения и изменения; нет у них пристрастия ни к старым книгам, ни к старым иконам. Это показывает, что происхождение их ереси не есть чисто раскольничее, но имеет другой источник, который, впрочем, должно разыскивать не у них, а у хлыстов, их родоначальников».

Но самая внутренняя, самая жизненная связь существовала некогда между скопцами и хлыстами. Хлысты являются существующими уже в царствование Алексея Михайловича, — значит, происхождение их почти современно происхождению старообрядцев. Из хлыстовщины развилось скопчество как высшая степень заблуждения, как последний вывод. В вероучении хлыстов и скопцов много общего, технические термины повторяются даже буквально; между духовными песнями тех и других не только существует сходство в духе и выражениях, но в некоторых даже полное тождество. Скопец Будылин рассказывает, что Петр III, Христос скопцов, убежав из Петропавловской крепости, скрывался между хлыстами. Селиванов, которого скопцы считали и искупителем своим, и Петром III, не чуждался хлыстов, а имел с ними сношения и называл их своими «детушками» наравне с самими скопцами.