Сборник рецензий

Европейское Средневековье (не в последнюю очередь усилиями многочисленных романистов, вспомнить тех же Вальтера Скотта или Мориса Дрюона), для сегодняшнего читателя эпоха популярная, и привлекательная. Так что неудивительно, что к этому периоду обращаются многочисленные авторы и у нас, и за рубежом. Используют как для исторических и псевдоисторических книг в стиле Дюма, так и для разнообразнейших произведений жанра фентези. Почему бы и нет, ведь Средневековье длилось тысячу лет, можно подобрать кусочек на самый требовательный вкус. Хоть дикие и грязные времена Дагобера Первого и Хлодвига, хоть расцвет благородного рыцарства эпохи Средневековья. Ну или мрачную эпоху заката, когда в затылок уже дышали кровавые ужасы и великие достижения Ренессанса.

Именно так называемое Позднее Средневековье и выбрала Лидия Ситникова местом действия своего романа «Ересиарх». Времена, когда закончился климатический оптимум и нераспаханная земля, а население изрядно выросло. Как итог — постоянная угроза голода, вспышки чумы из-за нехватки дров для регулярного мытья, перенаселение. От всего этого классическое общество трёх сословий начало разлагаться, а незыблемое положение католической Церкви зашаталось. Европу одна за другой начали сотрясать большие и малые войны (причем не только государств, но и соседних баронств), некогда единое культурное поле — мы европейцы и католики — стремительно расчерчивали национальные границы. А ещё повсюду запылали костры: сначала инквизиции, а дальше к католикам с присоединились протестанты. Ибо смыслом и целью подобных мероприятий стал не поиск еретиков, сектантов и прочих действительно виновных — а удобный способ свести счёты с политическим противником или неугодным, а зачстую просто поживиться. В романе, кстати, это хорошо показано в одном из эпизодов: приходской священник, пользуясь моментом подводит бездетного барона под обвинение в колдовстве, тогда поместье отходит церкви, а священник становится управляющим. (К слову, когда три века спустя император Священной Римской империи издал эдикт, что «ведьм искать и сжигать за свой счёт, а всё имущество казнённого передавать только в императорскую казну», по всей стране ведьмы и колдуны мгновенно перевелись.)

Немного перескакивая, скажу, что роман написан хорошим, сочным языком. Путь и можно сделать лучше, иногда добавить деталей — но гнига ещё пишется, так что тут пока про мелкие зацепы судит рано. К тому же главное — Лидии удалось поймать дух эпохи. Герой её книги, охотник на ведьм по имени Ингер — это наследие прежней эпохи расцвета Высокого средневековья, когда даже Церковь не просто смотрела сквозь пальцы, но и даже поощряла научное развитие, запрещая слишком уж радикальные течения. Одновременно Ингер — это провозвестник нового времени гуманизма, которое начнётся лишь в конце восемнадцатого века. Пока же он идёт по дорогам, вынужденно выживая и занимаясь работой по искоренению ведьм (и плевать, ведьмы они на самом деле или не, за них платят — а совесть тогдашнего человека была немного иной, чем сейчас; гуманизм ограничивался лишь семьёй и знакомыми. До идеи всеобщего равенства много столетий). Ему встречаются такие же как он осколки спокойного прошлого, ему встречаются намёки будущего. Но он живёт в своём настоящем. И ищет разгадку тайны, обнаруженной в заброшенной лаборатории чернокнижников замка Франкенштейн…

И пусть Средневековье у Лидии вышло немного усреднённое, близкое к общепринятому мнению и заблуждениям. Пусть ухватив общий дух эпохи, некоторых повседневных мелочах она ошибается… Читать это не мешает, как и не мешает вплетающийся с середины фантастический элемент — поскольку в массе читатель не специалист-историк. Ему интересны действия, переживания и приключения героя, ему нужен дух эпохи. А это всё есть и хорошо…

Ссылка на роман

Любовь и космос Отзыв на роман Ирины Швецовой «Красные волки»

И призраков проходит ряд
В простых одеждах и в короне:
Ромео, много лет назад
Пронзивший грудь клинком в Вероне;

Надменный триумвир Антоний,
В час скорби меч подъявший вновь;
Пирам и Паоло… В их стоне —
Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!

И я баюкать сердце рад
Той музыкой святых гармоний.
Нет, от любви не охранят
Твердыни и от смерти — брони.

На утре жизни и на склоне
Ее к томленью дух готов.
Что день, — безжалостней, мудреней
Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!