Сборник поэзии 3

Да, чего в наше время за деньги нельзя предпринять! Одного я хотел бы - маленько расценки поднять. Или дружба поэта - товарец настолько гнилой, Что сбывать ее надобно с рук поскорее долой?

Ну а ежели вдуматься - правильно друг поступил, Что мог взять он с писаки помимо бумаг и чернил? Глядь - а тут пятьдесят полновесных заморских монет! Для каких-то сомнений и почвы тут, собственно, нет.

Так прощай же, дружище! Ты был, разумеется, прав, Но такой у меня подозрительный, тягостный нрав, Что подобныых друзей, воспитавших в себе правоту, Безопасней, по-моему, впредь обходить за версту.

2000

Андрей Добрынин

Мы с другом Коляном неделю бухали, Мы выпили триста бутылок сивухи, Но чем безобразнее мы опухали, Тем ярче цвело просветление в духе.

Колян, приблатненный веселый бездельник, Враждебный малейшей житейской заботе, Профаном в поэзии был в понедельник, Но начал в стихах разбираться к субботе.

Все то, что я создал в течение жизни, Успел я ему прочитать за неделю. Сказал он:"Херня происходит в отчизне" И злобно глаза у него заблестели.

Сказал он:"Возьми ты, к примеру, Чубайса Он все развалил и опять в шоколаде, Но как ты, братан, над стихами ни парься, Тебе не помогут кремлевские бляди.

На цирлах они перед Путиным ходят, А лучших людей за людей не считают. На джипы себе они бабки находят, Тебе же на закусь и то не хватает.

Но ты не волнуйся - я понял теперя: Поэзия - страшная сила, в натуре. Пускай торжествуют кремлевские звери Мы скоро на ихней потопчемся шкуре.

Их всех ожидает глубокая жопа Та жопа зовется народным презреньем. Андрюха, как только закончится штопор, Пульни в них презрительным стихотвореньем.

Да так приложи, чтобы долго чесались! Я знаю, ты можешь,- мочи, не стесняйся! Мы все с пацанами тогда обоссались, Когда ты читал нам в пивной про Чубайса.

Колян помолчал, заглотнув полстакана, И робко добавил:"Чтоб телки балдели, Отдельно еще напиши про Коляна Про то, как мы классно с тобой посидели".

2000

Андрей Добрынин

Я был кандидатом наук И членом Союза писателей За это дала мне страна Жилищные льготы немалые.

И вдруг я на днях узнаю, Что наши козлы-реформаторы Все льготы списали в архив И льготы отныне не действуют.

Какой же нам, собственно, прок Тогда защищать диссертации, Зачем становиться тогда Талантливым крупным писателем?

Как все, я не очень любил Изгадивших все реформаторов, Но после таких новостей Я их разлюбил окончательно.

Лишь тут я внезапно прозрел И понял ужасную истину: Средь нас, простодушных людей, Повсюду живут реформаторы.

Живут они вроде как все, Но лишь до известного времени, Когда им дозволят крушить, Курочить и грабить отечество.

А как от приличных людей В толпе отличить реформатора? На этот уместный вопрос Я так вам отвечу по опыту:

Не надо его отличать, Он сам ото всех отличается, Поскольку мозолит глаза, Все время торча в поле зрения.

Умение складно болтать Присуще всем этим молодчикам, Но главное, что их роднит,Лицо неестественно честное.

Кричу я народам земли: Страшитесь их подлого племени, Едва реформатор возник Смутьяна хватайте немедленно.

Андрей Добрынин

А несколько сот нахватав, В фургонах везите их за город, Свалите в глубокий овраг, А сверху полейте соляркою.

А там уже как бы сама Рука к зажигалке потянется, А дальше бессильны слова, Но будет воистину весело.

2000

Андрей Добрынин

Чужие сочиненья править, Чужие строки исправлять Не может это нас прославить, Но может греть и забавлять.

Коль ты мужчина и редактор, А не мокрица и слизняк, То ты прокатишься, как трактор, По сочиненьям всех писак.

Красоты, образы, сравненья, Что там и сям торчат, как хуй, Выравнивай без сожаленья, Без всякой жалости трамбуй.

И на открывшейся равнине Ты захохочешь - потому, Что возвышенья для гордыни Здесь не найти уж никому.

Никто глумиться над собратом Уже не сможет больше здесь, И борзописцам нагловатым Придется поумерить спесь.

Будь ты поэт или прозаик, Будь ты лощеный сценарист, Будь пишущий про мелких заек Натуралист-анималист,

Все на пространстве ровном этом Постигнут суть моих идей, Обласканы, как мягким светом, Исконным равенством людей.

2000

Андрей Добрынин

Я не донес до дому пиво И умер с незалитой жаждой, Но мир покинуть так красиво Сумеет далеко не каждый.

В автомобильной круговерти Я вдруг застыл оторопело: Твое лицо, как ангел смерти, Ко мне стремительно летело.

Как будто послано пульсаром, Неслось небесное созданье, Чтоб страшным сдвоенным ударом Впечататься в мое сознанье.

Сломались ноги, сухо щелкнув, И хрустнула грудная клетка Так грудью в бок седого волка Борзая ударяет метко.

Исполнив кукольное сальто, Лежал я, перекручен криво, И кровь на противне асфальта Беззвучно вытесняла пиво.

Тянул я руки к незнакомке Из-под колес автомобиля, Хоть ребер острые обломки Насквозь мне легкие пробили.

Пусть клокотала кровь в трахее, Пускай затапливала бронхи Я постигал любовь ахеян К губительнице-амазонке.

Вздохнуть пытался я напрасно, Откашливаясь, брызгал кровью, Но постигал, что смерть прекрасна, Коль причиняется любовью.