Сборник книг вселенной The Elder Scrolls

Пошел я прогуляться и выследил служанку, но Мать Ночи не дала мне нанести ей ранку. Кругом одни заботы, но как вскипает кровь, жаль, некогда заняться убийствами мне вновь.

Последняя часть.

30 день месяца Заката солнца, 4Э 200 г.

Я писал письма. Такие вежливые. Такие официальные! Астрид, в Скайрим. Ее убежище еще стоит. Еще действует. Но каким образом? Без Слышащего нет Черного таинства, без Черного таинства нет контрактов. Ее семья может отбросить Старинные обычаи и выжить, и убивать, но остается ли такая семья Братством? Или становится чем-то иным? Чем-то новым. Чем-то другим. Чем-то неправильным?

Да, чем-то неправильным.

Все равно, нам пора! Завтра мы отплываем. Поплывем по волнам, нынче здесь, завтра там — она и я, она и я!

22 день месяца Вечерней звезды, 4Э 200 г.

Меня уже тошнит-тошнит-тошнит! От тряски, волн, штормов, качки, от этих серых-серых волн!

Я читаю о Скайриме, о старых временах, о добрых временах Старинных обычаев. Было еще одно Убежище. В Данстаре. Хорошее, древнее, сильное. Благословенное Ситисом. Цицерон отправится туда! Нам не нужна Астрид!

Поселимся там с Матерью, она наконец заговорит со мной, и мы возродим Старинные обычаи. Вместе.

23 день месяца Вечерней звезды, 4Э 200 г.

Пароль у меня! Я нашел его в письме, таком же древнем, что и само Убежище.

Черная дверь спросит: "Что есть величайшая иллюзия жизни?"

И я отвечу: "Невинность, брат мой".

Наконец-то будет мне место, чтоб назвать своим и замесить тесто! Джокер замесит тесто и вылепит Дурака червей!!!

4 день месяца Первого зерна, 4Э 201 г.

Убежище, убежище, настоящий дом! Я смел надеяться, не зря смел! Прохладно, темно, очаровательно. Мое Убежище, Убежище ото всех.

Я знаю каждый его закоулок, каждый зал, каждую нишу и альков. Мое Убежище. Стражи узнают меня, признали во мне Хранителя. Они не трогают бедного Цицерона. А вот большой гадкий зверь — другое дело. Он бы сожрал меня, если бы мог, но чтобы поймать меня, сжевать меня, ему нужно догнать меня. А Цицерона попробуй догони. У него же есть Убежище!

Убежище от всех, от всего.

13 день месяца Первого зерна, 4Э 201 г.

Убежище — это безопасность, это спасение. Но тихо, как же тут тихо. Я отдаю свою любовь Темной Матери. Я дарю ей хохот. Но я не слышу ее. В ответ лишь тишина. Сейчас я хохот, и когда хохот стихает, я вновь слышу тишину. Тишину Пустоты. Ей нипочем расстояние и время. Тишина оглушает. Опять.

1 день месяца Руки дождя, 4Э 201 г.

Матерь и Хранитель должны уходить. Я не Слышащий, никогда им не буду. Но я Хранитель. Я должен служить Матери, это превыше всего. Я должен найти ей Слышащего. Я должен направить Астрид на путь истинный, показать ей красоту и нужность Старинных обычаев. Я отправил Астрид письмо. Мы скоро уедем. Но это Убежище останется Цицерону!

Место, где можно отдохнуть, отточить мастерство — ибо я вновь возьму в руки оружие и буду отправлять Ему души счастливцев, хохоча во все горло!

Дневник Фейр Агарвен

Переведено с фалмерского Колсельмо Маркартским.

Предисловие.

Даты в этом дневнике — калька с фалмерского. Мы не смогли соотнести их ни с какими известными нам современными способами измерения времени, поэтому полагаем, что фалмеры использовали какой-то собственный способ подсчета дней и месяцев. Во время проведения раскопок в древних помещениях, предназначенных для фалмеров-рабов, были обнаружены медные посудины, похожие на глубокие чаши, с двадцатью грубыми метками на внутренней стороне. Исследователи фалмеров полагают, что такую чашу ставили под капли воды, сочащиеся из-под потолка пещеры, и так вели приблизительный счет времени, следя за тем, как вода достигает меток. После находки дневника за такими примитивными фалмерскими водными часами закрепилось название "кульнир".

Третья метка, десятый кульнир.

Кажется, прошло много лет с тех пор, как нас вынудили скрываться. Я не осмеливаюсь писать, где мы находимся, чтобы не подвергнуть добрых людей из этого дома опасности, если мой дневник обнаружат. Семья, в чьем доме мы прячемся, была когда-то знакома с самим Снежным Принцем, потому и приютила нас. Даже после смерти Принца его имя хранит нас. Почти весь наш народ разделился в пути, когда стало ясно, что тайно перемещаться большими группами становится невозможно. Мы вынуждены были пойти разными дорогами, да и то шли только ночами. Я не знаю, куда направились остальные, и боюсь, никогда этого не узнаю. Наша жизнь изменилась навсегда.

Седьмая метка, десятый кульнир.