Сборник № 3

А еще он был очень опытным и наблюдательным. Опытным в том, что касается созревших девочек. Следя за их поведением после уроков, перехватывая брошенные на лету фразы, замечая то, как они ведут себя с мальчиками, он без труда догадывался, кто из них окажется уступчивей. А главное, он выбирал тех, кто выглядел скромно и не отличался болтливостью, он был хорошим психологом и знал, где найти чертей. Молоденькие девушки – они ведь часто бывают похотливыми, и главное – найти к ним грамотный подход. Именно так, сначала войти в доверие, а потом найти подход. Ну а дальше, само собой, – язык за зубами, и НИКОГДА второй раз, так, чтобы это оказалось как бы разовым уроком. Привычка в этом деле крайне опасная вещь. Некоторые еще называют это любовью, что может оказаться страшнее всего.

Сорвал бутон, полюбовался, вкусил его аромат и не жадничай, дай насладиться другим, пусть распускается, цветет и зреет по жизни. Это был его базовый принцип, он никогда не поступался им. Всего лишь один необычный урок!

Со временем это стало его главным жизненным увлечением, и он ничего не мог поделать с собой. Старался, конечно, сдерживать себя, понимая, что это рискованно, хоть он и давал такие уроки старшеклассницам, многие их которых уже достигли совершеннолетия. В результате получалось такое нечасто, и каждый раз он очень тщательно подбирал добычу, чувствуя себя своеобразным охотником. Охотником за непорочностью, свежестью, любознательностью и, конечно же, просыпающимся пороком зреющих на глазах развратниц. Они ведь сами невольно совращали его, виляя перед носом наливающимися попками, выставляя напоказ растущие холмы грудей, блестя глазками и полуоткрывая пухлые губы, в общем, не скрывая зов просыпающейся весной природы. И тогда он не выдерживал, ему просто сносило крышу, животное начало брало верх, и он назначал очередной персональный урок.

Так было и в этот раз. Возникло ощущение, что она сама с ним заигрывает, а может, это ему только казалось, но уж в том, что барышня окончательно созрела, не было никаких сомнений. Маша была чрезвычайно аппетитной девушкой, и, провожая ее взглядом, он буквально глотал слюну.

В глубине души, и он был в этом абсолютно уверен, она догадывалась, зачем идет к нему, догадывалась и все же шла, она не могла справиться со своей природой. Они все об этом, конечно же, догадывались, он каждый раз видел это по их глазам. Он понимал их ничуть не меньше, чем они знали самих себя, эти молодые, любопытные, похотливые сучки, идущие к нему на персональный урок.

Робкий стук в дверь. Он кашлянул, перебарывая волнение.

– Войдите.

– Можно? – заглянула она в приоткрытую дверь. Скромно потупленные глазки, короткая юбочка в обтяжку, тонкая белая блузка… Он почувствовал себя коварным волком, заманивающим в лес молодую овечку.

– Да, конечно! Мы же договорились. Заходи, Маша. Садись вот сюда, – усадив ее на стул, он присел рядом на край учительского стола и постарался перейти на доверительный тон. – Ну что, Маша. Скоро ты заканчиваешь школу. Предстоит взрослая жизнь.

– Да, Иван Петрович, предстоит.

– А ты к ней готова? Знаешь, что тебя ждет?

– Ну… в общем… А что вы имеете в виду?

– Вот ты такая уже почти взрослая девушка. Можно сказать, созревшая, – и он невольно заглянул в вырез ее блузки. – Тебе ведь придется общаться с мужчинами.

– Придется, конечно.

– А ты это умеешь? Скажи, у тебя уже был такой опыт?

– Какой опыт? – покраснела она, опустив глаза.

– Не стесняйся. Я ведь твой учитель. Кому же еще ты можешь довериться? Меня волнует твоя готовность к взрослой жизни. Я хочу быть уверен в том, что ты знаешь все, что нужно, заканчивая школу, – и он придвинулся к ней ближе.

– Спасибо за заботу, Иван Петрович, – и она вдруг заметила, что у учителя начали топорщиться штаны. – А что нужно знать?

– Понимаешь, в чем дело… – расстегнул он пиджак. – Даже если у тебя уже что-то и было с мальчиками… Они ведь недостаточно опытные.

– Ну… да… – ее глаза почему-то приклеились к бугру на его штанах.

– А родители часто стесняются рассказывать девочкам такие вещи. Вот и получаются потом болезни или ненужные беременности.

И если бы Машины родители смогли потихоньку заглянуть в щель приоткрытой двери, то дальше они увидели бы, как опытный педагог исправляет недостатки их воспитания. Да и дочка их, похоже, была прилежной ученицей.

Учитель вынул из кармана пиджака презерватив.

– Я хочу научить тебя правильно предохраняться.

– Научите… Иван… Петрович.

– Доставай его, – расстегнул ширинку заботливый педагог, придвигаясь еще ближе к ученице. – Не стесняйся. Это всего лишь урок.

Дрожащими руками Маша помогла члену высвободиться из тесноты брюк.

– Теперь помни его немного, чтобы он еще больше затвердел. Активней, активней, не бойся.

Член окончательно окреп. В глазах учителя появился хищный блеск, и, разорвав упаковку, он протянул Маше презерватив.

– Надевай его, накатывая сверху. Поняла? Как будто чулок надеваешь.

– Поняла, – взяла она в руку резинку. – Ой, не получается!