Сближение

Мое представление на сцене в числе прочего включало и чтение мыслей, что требовало хорошего слуха и умения распознавать различные акценты английского языка. Этот человек говорил чисто, но где-то в гласных, в интонации слышались следы лондонского кокни, измененного классовым сознанием и влиянием высшего образования. Я представил, как он живет в благоустроенном пригороде Лондона или в процветающем городке где-то на юго-востоке страны. Интересная социальная смесь. Основываясь на таких вот обрывках интуитивных знаний, а в моем случае еще и на долгих годах практического наблюдения за незнакомцами, мы сформировали первые впечатления. В тот момент, когда вдалеке показались огни Гавра, я замерз, устал и ужасно проголодался. В подобном физическом состоянии, как часто оказывалось, мой мозг работает лучше всего. Я готов был скоротать остаток пути за умными разговорами. Мне хотелось понравиться собеседнику, поскольку я искал его компании.

После минутного размышления над его предложением представиться друг другу я произнес:

– Думаю, вы можете звать меня Том.

– Том! Рад знакомству!

Мы снова обменялись рукопожатиями.

– А вас как зовут?

– Позвольте подумать. Если хотите, то называйте меня… Берт.

Теперь рукопожатие стало крепче, чем раньше, более открытое дружбе. Том и Берт, Берт и Том. Два немолодых англичанина на корабле направляются на войну.

Мы остались стоять неподалеку от носа судна, частично защищенные от ветра. Примерно через десять минут корабль медленно заплыл между двумя большими стенами в порт. Мы почти не разговаривали, обоим не терпелось поскорее увидеть, где мы оказались. То и дело звонили судовые колокола, мотор несколько раз переменил тон. Кто-то на берегу крикнул что-то в сторону мостика, корабль издал пару гудков. Вскоре канаты, брошенные с судна, закрепили на причале, двигатель работал на холостом ходу, и после череды мягких медленных ударов в корпус корабль пришвартовался.

Мы услышали шум и оживление с палуб, расположенных ниже.

– Мне нужно забрать багаж, – произнес Берт через минуту. – Думаю, будет ужасная толчея, чтобы сесть на поезд. Полагаю, вы тоже путешествуете поездом?

– Да, у меня требование на перевозку первым классом.

– Как и у меня, – ответил Берт, – не думаю, что билеты первого класса чем-то отличаются от прочих в воинском эшелоне, но, возможно, у нас будут сидячие места.

Мы быстро и непринужденно договорились по возможности встретиться в вагоне первого класса того поезда, куда нас загрузят. На случай, если мы больше не увидимся, мы простились, пожелали друг другу хорошей поездки, а потом спустились в поисках нашего багажа на душные, зловонные и все еще задымленные нижние палубы.

2

Некоторое время спустя я сошел с корабля, пересек широкий причал и, изрядно потолкавшись, занял место в поезде. Я начал терять счет времени, казалось, уже целую ночь я терплю бесконечные задержки, усталость, шум, и при этом у меня постоянно мерзнут руки, лицо и ноги.

Наверное, близилась полночь. Я путешествовал, если этим словом можно описать то, чем я занимался, с раннего утра. Сначала добрался из дома в Бэйсуотер до Чаринг-Кросс [12], вызвав такси, чтобы меня и багаж доставили быстро и с определенным комфортом. После этого все становилось только хуже, и остаток дня выдался просто адским. Да, благодаря брони мне дали место в вагоне первого класса, но это была лишь формальность. Купе пришлось делить чуть ли не с двумя дюжинами смехотворно юных солдат с розовыми сияющими лицами, большинство из них говорили с сильным акцентом: одетые в хаки, перемотанные портупеей, согбенные под весом огромных вещмешков и снаряжения. Они пребывали в приподнятом настроении, неизменно обращались ко мне «сэр» и в целом были приятной компанией. Тем не менее мы испытывали неудобство в такой толчее.

Наше медленное путешествие до Фолкстона превратилось в пытку: поезд редко когда двигался быстрее пешехода и останавливался, как казалось, на каждом семафоре между Лондоном и побережьем Кента. Когда мы наконец добрались до портовой станции, то первым делом толпа ринулась на поиски туалета, а потом выстроилась в очередь за чашкой чая и куском хлеба с маслом. Мы загрузились на корабль, но вместо того, чтобы с облегчением оказаться в относительно комфортных условиях, я обнаружил, что корабль битком набит солдатами, прибывшими раньше. Наш приезд лишь добавил неразберихи. Я долго терпел, понимая, что этих юношей нужно накормить и напоить так же, как и меня, а остаться в этой толпе, наверное, мой единственный шанс раздобыть что-то съестное.

Как только корабль отплыл, то направился не в Булонь, а в более отдаленный Гавр. Вот тогда-то неспокойное море вызвало у многих пассажиров приступ mal de mer, я сбежал на открытую шлюпочную палубу и встретил там нового друга Берта.