Сближение

— Её тело утилизируют, согласно правил утилизации тел георов, — ответил реаниматор.

— Ведь существуют же места захоронений, — возмутился Ан-Менсоро. — Я хочу поставить на месте её захоронения памятник. Я знаю о такой традиции землян.

— Георы утилизируются. Таков закон. Её тело человека уже находится в месте захоронений. Где…, - реаниматор покрутил головой. — Вы можете получить прах георы и захоронить его сами на разрешённой территории планеты, или же его захоронит специальная служба стандартным способом. При желании, вы можете получить адрес захоронения, чтобы посещать место захоронения праха георы.

Выслушав реаниматора с досадой на лице, Ан-Менсоро вдруг увидел, что тот держит в руке какой-то прямоугольный предмет, напоминающий карту памяти, на которой хранится информационное поле мозга человека.

— Это её? — Ан-Менсоро повёл подбородком в сторону карты памяти.

— Да! — приподняв карту памяти, реаниматор кивнул головой.

Ан-Менсоро шагнул к реаниматору и резким движением вырвал карту памяти из его рук и повернул голову в сторону адмирала.

— Погрузишь тело георы в анабиозную камеру и доставишь на «Траст». Немедленно! — процедил он последнее слово.

— Но…

— Не-мед-лен-но! — по слогам повторил Ан-Менсоро. — Я приказываю!

Развернувшись и опустив голову, он медленно побрёл по коридору, сам не зная куда.

Едва он вышел из здания Медицинского Центра, как нудный писк заставил его вытащить коммуникатор из кармана — перед ним тут же вспыхнула голограмма с отображением Председателя Де-Хихе.

— Мне доложил адмирал Воронов, что ты намерен взять геору и её карту памяти с собой на восьмую станцию? — явно недовольным голосом заговорил Де-Хихе. — Ты уже не веришь специалистам Центра? Что ты задумал? Решил сам её воскресить? Имей ввиду: клонирование в цивилизации строжайше запрещено.

— Я знаю, господин Председатель, — Ан-Менсоро вытянул губы в широкой усмешке. — Я прошу лишь об одном: доставьте её в анабиозной камере на «Траст». Обещаю: никакой угрозы для цивилизации я не нанесу.

— Ну-ну! — голограмма с отображением Де-Хихе погасла.

Ан-Менсоро ещё несколько раз ткнул в коммуникатор и вызвал воздушное такси, так как чувствовал себя каким-то опустошённым и навряд ли бы смог левитацией добраться до своего дома.

* * *

Отведённые ему для отдыха двое суток Ан-Менсоро провёл в своей квартире, сидя в кресле, напротив того кресла, в котором когда-то сидела Хе-Физа, в котором он её нашёл в своей квартире, уставившись в это кресло невидящим взглядом, не выпуская из рук её карту памяти, будто боясь, что если выпустит её из рук, то тут же потеряет, как и саму Хе-Физу. Никаких мыслей у него не было, кроме одной, как ему жить дальше?

Он, пожалуй, не мог бы сказать, любил он Хе-Физу той любовью, которая есть у людей или это было нечто, возникшее у него помимо его сознания геора, что-то непонятное, неосязаемое, неощущаемое, будто какое-то неизвестное ему поле, которое невидимой вуалью соединяло его с георой. Он не мог сказать, что постоянно думал о ней или всегда стремился её увидеть, как описывается состояние любви. Нет! Этого не было. Ему было достаточно лишь подспудно знать, что она где-то есть, живая и невредимая. Он лишь периодически вспоминал о ней, когда оказывался на Норе или же кто-то напоминал ему о ней. И лишь тогда у него возникало желание увидеть её, увидеть её улыбку, её, будто, искрящийся взгляд. Была ли это любовь или нечто другое, он навряд ли бы мог сказать, так как до Хе-Физы ни к одной из женщин, будь она человеком или георой, ничего подобного у него не возникало. И теперь, он опять остался один. Но если до знакомства с Хе-Физой одиночество было его естественным состоянием, то теперь оно становилось для него чем-то, вроде кары, за все негативные поступки, которые он совершил в своей уже долгой жизни: за не совсем внимательное отношение к родителям; за свою достаточную отчуждённость от общества, что у него даже не было друзей; наконец; за своё не должное внимание к Хе-Физе, о которой он порой забывал и не отвечал ей должным вниманием, хотя, как он понял лишь сейчас, она искренне стремилась к нему, а у него практически, никогда не находилось для неё достаточного времени. И теперь, пустота, будто он оказался в абсолютно чёрном, безмолвном пространстве.

Вывела Ан-Менсоро из состояния забытья громкая, какая-то нудная мелодия. Встрепенувшись, он покрутил головой: над лежащим на столе коммуникатором висела голограмма с отображаемым в ней адмиралом Вороновым.

— Я слушаю, — сдавленным, каким-то не своим голосом, произнёс Ан-Менсоро.

— Транспорт ждёт вас на космодроме, господин Ан-Менсоро, — заговорил адмирал чётким, командным голосом..

— Анабиозная камера…? — Ан-Менсоро повёл подбородком, перебивая доклад адмирала.

— Доставлена! По личному приказу Председателя! Всю ответственность он взял на себя. Она в одном из хелпов нижнего ангара. Директор службы безопасности намерен обжаловать решение Председателя Де-Хихе в Совете АСОР. За вами прислать глайдер или вы сами придёте на космодром? — произнёс адмирал уже без командного голоса.