Сбиться с пути

Дженни не замечала, что Кейдж успел расстегнуть пуговицы ее блузки, пока он не начал торопливо снимать ее. В его хриплом шепоте звучали проклятия, но были они как молитва. Он издал сладостный стон, дотронувшись до ее груди. Дженни закрыла глаза и вся отдалась чувствам, пробуждаемым его ласкающими пальцами и нежными ладонями.

— Он должен был сказать тебе, что твои груди прекрасны. — Кейдж поцеловал ее в грудь. — Что твои соски нежны, сладки и совершенны. Он должен был сказать тебе все это. Потому что это правда. — Он ловко расстегнул застежку и снял прозрачные чашечки. — Ах, Дженни, позволь мне любить тебя.

И, сжимая ее в своих объятиях, он делал это.

Дженни не знала, что поцелуи могут быть столь божественны, столь нежны и одновременно чувственны, что губы могут впиваться в кожу столь яростно, не причиняя при этом боли, что язык может быть столь подвижным и неспешным.

Его ласки длились и длились, пока она не ощутила себя парящей в искристом океане чувств. Горячие источники желаний рождались в ее нервных окончаниях. Дженни знала, что нехорошо, грешно предаваться воспоминаниям о ночи любви с Холом с его братом.

Однако она давно уже преступила границы здравого смысла, и не было пути назад. Она пала жертвой легендарного очарования Кейджа. Дженни Флетчер уже присоединилась к его донжуанскому списку, но все же что-то заставляло ее думать, что эта ночь станет особенной и для Кейджа.

— Тебе нравилось чувствовать его тело рядом с собой, Дженни?

— Да.

— Прикосновения его кожи?

— Он не снял с себя одежду, — едва дыша, призналась она, в то время как его губы продолжали ласкать ее грудь.

— А ты?

— Да, я была…

— Обнаженной?

— Да.

— И как ты себя чувствовала?

Дженни вспомнила тот момент, когда ночная рубашка упала с ее тела, и она оказалась нагой и незащищенной под своим возлюбленным.

— Я не чувствовала стыда. Я только хотела…

— Что?

— Не важно.

— Что? — настойчиво повторил он.

— Ощущать его рядом с собой.

Кейдж оторвался от нее и пристально посмотрел ей прямо в глаза:

— Расстегни мою рубашку.

Дженни замерла на мгновение, а потом опустила глаза и взглянула на первую застегнутую пуговицу. Будто со стороны, она смотрела, как ее пальцы приближаются к ней, словно подчиняясь молчаливому приказу. Пуговица проскочила в петлю. За ней последовали другие.

Она издала протяжный вздох, когда показалась его грудь. Опаленные жаркими лучами техасского солнца рыжеватые волосы, словно золотой веер, покрывали скульптурно вылепленные мускулы его груди. Его соски казались почти черными в приглушенном свете мерцающих свечей.

Слезы показались на глазах у Дженни. Ей хотелось плакать от созерцания его мужского совершенства. Он был прекрасен. Она сжала тонкую ткань его рубашки и сняла ее с его плеч, пытаясь высвободить его руки. Он ощутил ее робкие, почти воздушные прикосновения. Его кожа была загорелой и гладкой, плечи покрывала россыпь медных веснушек. Дженни дотронулась кончиками пальцев до едва заметных линий голубых вен на его выступающих бицепсах.

Он медленно придвигался к ней, пока они не слились в объятиях друг друга, его грубоватая, обветренная кожа с ее нежной и гладкой, его атлетическая мужественность с ее женской мягкостью.

— Дженни, Дженни, Дженни.

Их уста соединились так же крепко, как и тела. Кейдж осторожно сжимал ее в объятиях, слегка повернувшись на бок, чтобы не давить на нее всей тяжестью своего тела. Он чувствовал биение ее сердца рядом со своим. Ее соски сладостно касались обнаженной кожи его груди.

Он любил ее. Господи, как же он любил ее. И все никак не мог поверить в то, что она, наконец, принадлежит ему.

— Ты довольна, что мы купили мягкий диванчик?

— Гм… Так вот что ты имел в виду, когда убеждал меня его купить?

— Это и многое другое.

Они вновь стали целоваться. Долго, чувственно, эротично.

— Дженни, давай перейдем в спальню.

— Кейдж…

— Я не причиню тебе вреда, клянусь.

— Нет, не то.

— Тогда что?

— О, пожалуйста, не трогай меня здесь, — задыхаясь, прошептала она.

— Тебе неприятно?

— О нет, господи, слишком приятно. Кейдж, пожалуйста…

-Так? Здесь?

— Да.

Их губы снова слились.

— Дотронься до меня, — взмолился он.

— Где?

— Где угодно.

Она положила руку ему на грудь. От ее прикосновений его соски затвердели.

— О господи. Я умираю. Пойдем в постель, Дженни.

— Я не могу.

— Ты меня не хочешь?

В ответ она страстно изогнулась, прижавшись к его твердости. Он воспринял это как согласие. Поднявшись, Кейдж предложил ей свою руку. Она приняла ее и охотно соскочила с дивана. Они направились в спальню.

Входная дверь заходила ходуном от громких ударов, за которыми последовали яростные проклятия Кейджа.

— Какого черта!

Дженни кинулась к дивану и принялась натягивать блузку, неловко просунув руки в рукава и возясь с пуговицами. Она спрятала свой расстегнутый лифчик под ближайшей диванной подушкой.

Рокси и Гэри стояли на пороге.

— В доме пожар? — гневно прорычал Кейдж.

— Нет.

— Тогда спокойной ночи.

Он попытался захлопнуть дверь прямо перед их носом, но Рокси успела перехватить ее.

Тем не менее, это вопрос жизни и смерти. Если мы с Гэри сегодня не поженимся, я убью себя.

Глава 11