Сбиться с пути

— Да, но я считала, это все из-за смерти Хола и связанных с нею событий. Я никогда не думала… Ах, господи, я не знаю! — воскликнула она, устало подперев лоб руками. — Кейдж, что мне делать?

«Делать?» Да они сейчас же отправятся в мэрию, чтобы заключить брак, вот что. У них будет ребенок! Потрясающе! Чудесно! Ребенок!

Радость так и рвалась из него наружу. Он хотел вскочить и вопить от счастья, выбежать на улицу, остановить движение, рассказать всему городу, что он будет отцом.

Однако он видел удрученное выражение лица Дженни, слышал ее тихие рыдания и понимал, что не может дать волю своим истинным чувствам. Она думала, что это ребенок Хола. И Кейдж не мог признать свое отцовство, поскольку она бы возненавидела его, причем именно теперь, когда едва стала ему доверять.

Неужели это было наказанием ему за все грехи, которые он совершил под своим именем? Он всегда предпринимал определенные меры предосторожности, чтобы обезопасить себе от появления внебрачных отпрысков. И он обязательно информировал о том каждую женщину, с которой делил постель, чтобы у той не возникло соблазна заявить о его возможном отцовстве.

Однако теперь, когда больше всего на свете он хотел признать этот факт, Кейдж не мог этого сделать. Ему не было дано право считать своим ребенка, которого он зачал с любимой женщиной, с женщиной, которую любил всю жизнь.

Что за ужасный поворот судьбы.

Скажи ей, скажи ей сейчас, настойчиво нашептывал голос где-то внутри его.

Он хотел этого. Господи, как бы он хотел обнять ее сейчас и уверить в том, что у нее нет причин для слез. Он жаждал объявить о том, что любит ее и своего ребенка — да, своего ребенка, — и пообещать ей, что, покуда он жив, он обязательно позаботится о них обоих. Эгоистично, но это было именно то, что он мечтал сделать.

Но не мог. Узнать о беременности стало для нее и так огромным ударом. Он не хотел принести ей еще больше горя, сообщив о том, что отцом ребенка является вовсе не тот, кого она считала таковым.

На данный момент ему придется довольствоваться ролью друга.

— Слезы не помогут, Дженни. — Он протянул ей носовой платок. Она вытерла глаза и оглянулась по сторонам, постепенно начиная приходить в себя. Они были одни в этом маленьком кафе. Хазел полностью углубилась в изучение журнала с кинозвездами.

— Все подумают, что я ничтожество, дрянь… И Хол… — Она опустила голову, представив, что люди скажут о молодом священнике.

— Никто не решит, что Дженни Флетчер ничтожество. — Кейдж вертел в руках соломинку от своей колы, заранее сознавая себя виновным в манипулировании ее чувствами. Он прокашлялся. — Я и не знал, что у вас с Холом были такие отношения.

— У нас их и не было. — Она говорила так тихо, что Кейдж вынужден был склониться через весь стол, чтобы ее услышать. — Не было — вплоть до той ночи, когда он уехал.

Она подняла голову и обнаружила, что Кейдж внимательно ее рассматривает. Его нескрываемое любопытство заставило ее прийти в еще большее смущение, и, когда Дженни заговорила вновь, ее голос дрожал.

— Помнишь, ты сказал мне, что я не должна позволить ему уехать? Что же, я попыталась, — проговорила она со смущенной улыбкой. — Но у меня не получилось.

— Что произошло? — Комок в горле мешал ему говорить. Однако он должен был знать, что она думает по поводу той ночи. Было нечестным вызывать ее на разговор таким образом, но он просто обязан был все знать.

— Он поднялся вместе со мною наверх. Я… — Она опустила глаза и тяжело вздохнула. — Я умоляла его не уезжать. Он был непоколебим в своем решении. Тогда я попыталась завлечь его в постель. Но он оставил меня…

— В таком случае я не понимаю…

— Он вернулся чуть позже, и мы… мы занялись любовью.

Несколько мгновений ни один из них не мог произнести ни слова, погруженный в свои мысли. Дженни вспоминала ту радость, охватившую ее, когда дверь отворилась и в узкой полоске света она увидела силуэт Хола. Кейдж думал о том же… Дженни, сидящая на кровати, ее лицо, залитое слезами.

— Это было впервые, когда ты…

— Да, первый и единственный раз. Я никогда не думала, что женщина может забеременеть с первого раза. — Она задумчиво оторвала кусок от бумажной салфетки, которой был обернут бокал с колой. — Я ошибалась.

— Тебе было хорошо, Дженни? — Он поднял глаза, чтобы поймать ее взгляд. — Я имею в виду, ведь ты же была девушкой, — быстро нашелся он, — тебе не было больно?

— Совсем чуть-чуть, сперва. — Дженни улыбнулась едва заметной улыбкой Моны Лизы, заставившей затрепетать сердце Кейджа. Потом она посмотрела ему прямо в глаза. — Это было прекрасно, Кейдж. Самое лучшее, что случалось со мной в жизни. Я никогда не чувствовала такой близости с другим человеческим существом. И не важно, что бы ни произошло, я никогда не пожалею о том, что сделала той ночью.

Теперь был его черед опустить взгляд. Он почувствовал, как слезы подступили к глазам. Эмоции сдавили горло, он словно парил в воздухе. Кейдж так желал обнять ее, прижать нежное и теплое тело. Он жаждал признаться, что прекрасно понимает ее, поскольку сам ощущал то же самое.

— Ты, должно быть, уже…