Сбежавший зверь (СИ)

Эрен боялся вспоминать, что совсем недавно мог всё это потерять: эти тёплые дружеские прикосновения, лучистый взгляд и мягкий голос. Мог потерять ровно в тот момент, когда полгода назад, сидя в комнате второго этажа госпиталя, перестал чувствовать чужое дыхание. Как и десять лет назад он сидел с мёртвым другом на руках, всем нутром ощущая, как стремительно рушится, словно песочный замок, его мир, и не мог ничего поделать. Но вот ирония — и тогда, и сейчас Армина спас счастливый случай, тонкая игла, вошедшая в сердце. За одним лишь маленьким исключением: в последний раз ему действительно подарили жизнь, а не маленькую надежду на неё. Эрен до сих пор держал в голове чёткую картину того, как в тот момент, когда надежда уже практически умерла, в комнату ворвалась Ханджи, а вслед за ней не спеша вошёл Леви; чувствовал грубый толчок Зоэ и внимательный, холодный взгляд Аккерман; слышал, как пыхтел бывший командир разведки, торопливо вводя прямо в сердце Армина лекарство и быстро надавливая на грудную клетку, как друг вновь сделал тяжёлый и нерешительный вдох и открыл глаза. И Эрен плевал на боль от избиения Леви, на грубые слова Ханджи в свой адрес, на скопившуюся в уголке рассечённых губ кровь. Эрен плевал на мир вокруг, потому что его мир был у него прямо в руках. Живой.

Была опасность, что, хоть и с Имир эксперимент увенчался успехом, лекарство могло не подействовать на Армина или сделать только хуже. Ханджи около месяца держала Арлерта под строгим наблюдением, четыре раза за день сверяя его жизненные показатели. И когда Зоэ с уверенностью сказала, что теперь можно не волноваться, все вздохнули с облегчением. Эрен, не задумываясь, сам принял лекарство, а следом за ним его вкололи и Энни, которая сопровождала сей процесс молчаливым скучающим взглядом. Все данные по экспериментам Фокса по приказу королевы Хистории были уничтожены, а замешанные в этом люди — посажены на долгий срок. Таким образом все упоминания о когда-либо существовавших титанах были стёрты с лица Земли.

— Вот ответь мне, пожалуйста: почему я опять влезаю в твою авантюру? — Эрен приподнял бровь и уставился на друга, ожидая ответ.

— М-м-м, быть может, потому, что я неотразим? — улыбнулся тот.

Эрен закатил глаза и направился к воздушному шару. Когда они вдвоём пришли на место, Жан с протяжным кряхтением засовывал в корзину последний рюкзак.

— Ох, что вы, ребята, — язвительно начал он, важно задирая нос, — не стоит меня так благодарить. Я же только рад быть вашим носильщиком. Вы обращайтесь, не стесняйтесь. А преступники подождут.

Армин с Эреном переглянулись и прыснули в кулаки.

— Спасибо, Жан, — искренне поблагодарил его Армин, — ты действительно нам очень помог. Прости, что отвлекаем от работы. Всё же нехорошо начальнику надолго оставлять свою тюрьму.

Жан вздохнул и смягчился.

— Ничего, Дорис подменит ненадолго. Она девушка бойкая, справится. Наверняка уже новичков там по стенке строит.

— Дорис вышла на работу? — удивился Эрен. — Как она?

— Уже лучше. Не переживай за неё, она сильнее, чем ты думаешь.

Эрен отвёл взгляд и заковырял землю каблуком высокого сапога. Хитч практически не разговаривала с ним с тех пор и всячески пыталась избежать встречи с ним. Он знал, что она уже вряд ли когда-нибудь простит его. Такое нельзя простить.

— А как же Борис? — спросил у Жана Армин.

— Оставила на его матушку. Они сейчас втроём живут. Дорис и миссис Фойльнер — ядерная смесь. Даже жалко Бориса как-то, — иронично улыбнулся Кирштейн. — Он, кстати, планирует в ближайшее время вернуться в строй. Если, конечно, женщины позволят.

— Славно, — улыбнулся Армин.

Борису посчастливилось выжить тогда, так же, как и Армина, его буквально вытащили с того света, но раны были слишком серьёзными, чтобы не оставить после последствий. До сих пор у него случались приступы удушья, а от долгой ходьбы иногда начинали неметь конечности. Он прошёл долгий курс реабилитации, и если бы не забота Хитч, мог вообще не встать на ноги. Армин действительно был рад за этих двоих и всем сердцем надеялся, что у них всё сложится хорошо.

— Нам пора, — напомнил Эрен.

Они ещё раз проверили крепление уже доработанного воздушного шара, работоспособность горелок и наличие всех необходимых вещей. Армин от радостного возбуждения весь мурашками покрылся. В их первый раз он чувствовал то же самое, за тем лишь исключением, что теперь ему не надо было нервно оглядываться по сторонам и бояться того, что в любую секунду он мог рухнуть замертво. Именно сейчас он испытывал то, о чём так часто они говорили с Эреном, — свободу. Ту самую, долгожданную.

— Может, полетишь с нами? — предложил Эрен Жану.

— Ну нет, ребят, я не настолько отбитый, — категорично отказался Кирштейн. — К тому же, я скоро отцом стану. Не могу ж я Микасу одну с сынишкой бросить.

— Ты думаешь, будет мальчик? — спросил Армин. — А если девочка?

— Не-не, он такой бойкий, ему уже не терпится взглянуть на этот большой мир. Точно мальчик, отвечаю. Я уж ему и имя выбрал — Рик.

— Красивое, — улыбнулся Армин.