Читаем Савва Сторожевский полностью

Общепризнанным временем строительства главного монастырского храма считаются 1404–1407 годы. Но скорее всего это произошло намного ранее. Ведь к этому времени уже заканчивались росписи звенигородских церквей иконописцами под руководством Андрея Рублева (о чем в следующей главе книги). Он будет участвовать в работах по расписыванию Благовещенского собора Московского Кремля в 1405 году (вместе с Феофаном Греком и Прохором с Городца). Значит, трудился он в Звенигороде между 1395 и 1404 годами. И этот период стал для него основополагающим, особенно для всей его дальнейшей судьбы иконописца. То есть каменный собор в Саввином монастыре был построен до 1404-го, и точнее, возможно даже — около 1400 года.

Собор Рождества Богородицы кажется на первый взгляд немного более тяжеловесным и приземленным, нежели храм на Городке. Но когда исчезает первое впечатление, становится ясным, что он воплощает в себе некоторые почти идеальные пропорции крепкого и фундаментального здания, свойственного лучшим традициям не только русского, но и европейского Возрождения. В нем уже нет изящных и легких линий, свойственных типу «Покрова на Нерли». Скорее он напоминает о мощных столичных соборах, которые составляют опору архитектурного центра большого города.

Внешность его после реставрации приближена к той, что может считаться первоначальной. Особо выделяются и подчеркивают красоту храма три яруса килевидных кокошников: один ряд из трех кокошников по каждой стороне света, другой — из четырех по диагонали и третий — из восьми по окружности подкупольного барабана.

Мастера тщательно подбирали для здания храма большие белокаменные блоки-кирпичи, каждая сторона которых достигала 45 сантиметров. Три или четыре таких блока составляли толщину стены, в среднем достигающую полуметра. Мощь таких стен могла выдержать еще несколько этажей. Чудом сохранилась единственная первоначальная дубовая связь, которой пользовались для соединения частей здания. Все другие были уже давно заменены на металлические. Почти шесть столетий не уничтожили Крепкое дерево. Основательные приемы строительства на горе Сторожи не перестают удивлять специалистов-реставраторов.

Сейчас даже трудно представить, что в те времена окружающая местность была застроена хоть и многочисленными, но лишь едва заметными деревянными домиками. Не было ни высоких каменных стен, ни даже любого другого здания из камня выше двух этажей. Возможно и не было высоких деревьев (для сторожевых отрядов они бы только мешали наблюдению за местностью). Собор «единолично» возвышался над всем многоверстным пространством, словно откликаясь на колокольный зов своего собрата — храма на Городке.

Две церкви — одна в светском Кремле, другая — в монастырской обители. Они были построены почти одновременно и знаменовали единение духовной и мирской славы и силы. На Руси в действительности появлялся пример уникального союза в виде власти из двух начал. Любой путешественник или паломник мог убедиться в этом на большом расстоянии.

Это была «визитная карточка» нового Града. Но также это было зримое воплощение идеи Небесного Звенигорода, о которой мы поговорим немного позже.

<p>Лики Андрея Рублева</p><p><emphasis>Гипотеза</emphasis> 7</p>

Не на лица судите, сынове человечестии, но праведный суд судите.

Им же судом судите, осудится вам, в ню же меру мерите, отмерится вам.

Реконструкция текста Евангелия на иконе «Спас Звенигородский»

Везде бо троечисленое число всему добру начало…

Епифаний Премудрый.Житие Сергия Радонежского

Маркелл Безбородый повествует напоследок, когда мы достигли конца времен: «И повелел воздвигнуть церковь каменную, и искусно украсить ее, что и совершилось… Святой же очень об этом заботился и Богу молился, да и место это еще более разрасталось… И с усердием образ его написал… И с тех пор начались многие и различные исцеления происходить…»

Экспедиция по поиску исторических ценностей, отправленная в 1918–1919 годах в Звенигород, могла бы закончиться некоторыми пусть и важными, но не столь существенными находками. Если бы вдруг не обнаружилось то, что стало настоящей сенсацией и будет потом будоражить умы ученых людей.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии