Савва Сторожевский

Затем царь прислал к нам других бояр, чтобы показать нам монастырское казнохранилище с его сокровищами. Слушай, брат мой, и дивись! Царь сделал прибавку к постройкам монастыря, в отличие от всех других монастырей, утроив новое здание, а именно: в одном углу монастыря он построил помещение в виде отдельного монастыря с особыми воротами и многочисленными келлиями, кои сообщаются друг с другом и приспособлены для лета и зимы. Среди них церковь во имя святого Иоанна, сочинителя (монашеской) Лествицы добродетелей. Это помещение (то есть «отдельный монастырь») устроено для увечных, слепых, недвижимых и пораженных заразною болезнью из числа монахов этого монастыря, ради доставления им большего спокойствия и ухода. Царь поставил им игумена из их среды и такого же келаря, назначил служителей не из них, а иереев — из их числа, чтобы совершать для них службы. Нас привело это в изумление. Мы дивились святости царя, его смирению и любви к монастырям, священникам и монахам. Он назвал это место «успокоением больных», как сказано в синаксаре. При виде этого мы много плакали. Царь был в это время в церкви, где архимандрит служил для него молебен. Когда мы вышли, он прислал звать нас к себе и спросил у нашего владыки Патриарха, понравился ли ему монастырь и его постройки. Услышав от него похвалы и видя его большое удивление, он сказал ему: «Батюшка, всего удивительнее то, что вся эта прекрасная постройка была окончена в два года; это — большое чудо!» Царь очень любит этот монастырь: как он рассказывал, ему раньше было чудо от святого, и по этой причине он всецело предан устроению монастыря. Теперь я все разузнавал о стоимости его постройки, пока, наконец, не пригласил к нашему владыке Патриарху того вельможу, на которого была возложена постройка, и его секретаря, и с трудом они признались по секрету, что сумма, истраченная на постройку этого монастыря, составляет по записям 378 тысяч динаров (рублей), а постройка еще не кончена. И это неудивительно, ибо, как мы видели своими глазами, монастырь представляет большую крепость, которая поразила нас изумлением.

Возвращаемся к рассказу. Царь, взяв нашего учителя под руку, повел его, чтобы он благословил братьев Христовых и прочел молитву над ними, то есть над расслабленными и больными монахами этого монастыря. Они еще находились в прежнем своем помещении, насупротив дверей (соборной) церкви, в деревянных домах, и царь еще не перевел их в новый их монастырь, так как он недостроен. Царь ввел к ним нашего учителя. Войдя, мы от сильного отвратительного и зловонного запаха не могли оставаться в этом помещении и смотреть на больных, царь же попросил нашего учителя прочесть над ними молитвы, дабы они исцелились, а по прочтении молитвы благословил их. Всякий раз, как наш владыка благословлял кого-либо из них, царь подходил к нему вслед за ним (Патриархом) и — о удивление! — целовал его в голову, уста и руки, и так (всех) до последнего. Мы были поражены… при виде такой святости и смирения, тогда как нам хотелось убежать отсюда.

Недостаточно было этого царю: он ввел владыку в кел-лию, находящуюся внутри этого помещения, где был больной, который, по словам его, уже восемь лет не владеет ногами: его ударило санями и разбило ему ноги. Он постоянно просит себе смерти; и когда царь, войдя к нему, спросил о его положении, тот стал молить о смерти. Царь с упреком прикрикнул на него и сообщил нашему учителю, что в этой келлии было трое страдальцев, (из коих двое) умерли на его глазах, и остался (один) этот. Царь попросил нашего учителя помолиться над ним, и он прочел над ним несколько молитв, прослезившись. Удивление царя к нашему владыке еще более возросло, и он потихоньку поманил рукою своих вельмож, обращая их внимание на святость нашего учителя, его слезы и смирение. Затем (Патриарх) утешал его (болящего) и успокаивал, говоря ему, чтобы он благословлял Господа за эту милость, ибо он испытал его и избрал, как испытывается золото в горниле и пр. Царь, коего восхищение еще более увеличилось, подошел к больному и поцеловал его в голову, уста и руки, к нашему изумлению. Нам не верилось, — когда мы вышли отсюда, — что мы избавились от ужасного запаха, который там господствует.

Царь, по-прежнему поддерживая под руку нашего учителя, вывел его наружу, выражая ему свою благодарность. Как нам сказал впоследствии его великий визирь (приближенный боярин), царь возымел великую веру к нашему учителю и почувствовал большое удовольствие; по словам визиря (этого вельможи), царь сказал: «Я желаю золотыми буквами написать на воротах этого монастыря время прибытия в него владыки Патриарха, освящения им монастыря и благословения царя».