Савва Морозов: Смерть во спасение

— Наряжайся и ты, Зинуля, — торопливо поцеловал он жену. — Еду встречать Витте, а сопровождает министра генерал свиты Его Императорского Величества барон Рейнбот. Кавалеры первостатейные, Витте дважды женат, второй раз даже на еврейке, а сколько раз женат барон — понятия не имею. Кавалеры опасные. Витте похитил свою раскрасавицу у какого‑то сребролюбивого еврейчика и дал ему двадцать пять тысяч отступного. А ну как и тебя похитят? Но я запрошу за тебя двадцать пять. не тысяч, а миллионов. Гордись, Зинуля!

Все это он говорил уже походя, вылетая в дверь, словно его рысаки, поданные прямо к крытому подъезду.

Реакции, как отнесется к его сумбурной утренней вести Зинаида, ему некогда было ожидать. Скорее, с радостью и волнением. С некоторых пор ее из купеческого общества тянуло в «светское». Будто мало света в только что отстроенном новомодном замке! Пойми этих баб! Из грязи да в князи — в княгини то бишь. Ну, хочется, так уж хочется! Хоть ты пымай в Москве-реке рыбку золотую да взмолись: «Смилуйся, государыня- рыбка, не дает жена мне покою…»

— Савва Тимофеевич, вы о чем?.. — обернулся с козел кучер Данилка.

Вот дела! Никак заговариваться стал? Истинно: от всех этих хлопот одуреешь.

— Ты давай погоняй!

— И то погоняю, — обиделся Данилка. — Рази мы когда опаздывали?

Пара лучших рысаков в яблоках летела так, что встречные-поперечные шарахались в стороны. Даже проклятия слышались:

— Ну, сотона Морозов!..

В открытом ландо его коротко стриженные волосы дыбились от ветра, задиристо, как и усы, топорщились. Парадный цилиндр он держал на коленях, чтобы под колеса не снесло. Не с голой же макушкой встречать министра. В обычной жизни он предпочитал мягкие шляпы, но тут такой случай! Опасался все‑таки мануфактур-советник за свою репутацию.

Но Данилка не был бы Данилкой, если в лихой рыси не поспел к поезду.

Паровоз еще отфыркивался на последних усталых метрах, как Савва Морозов уже стоял на перроне. Во всей своей разлюбезности, разумеется.

Удивило, что Витте, в сопровождении бравого генерала, вышел из третьего вагона. Вот как, не из первого? Он хоть и слышал о железнодорожном прошлом министра финансов, но все‑таки не подозревал, сколь опасны при авариях первые вагоны.

А Витте все это на своей шкуре испытал и даже за одну аварию был приговорен судом к четырем месяцам тюрьмы; лишь по благости покойного императора Александра III отделался двумя неделями гауптвахты. Осторожен был теперь министр, осторожен. Истинно: береженого Бог бережет.

В родословной Сергея Юльевича Витте переплелись балтийские корни и корни князей Долгоруких. Отец, Юлий Федорович Витте, был директором Департамента государственных имуществ на Кавказе — хваткий дворянин Псковской губернии, еще толком и не распрощавшийся с Прибалтикой, мать — Екатерина Андреевна Фадеева. Генералу Фадееву в свое время пофартило жениться на княжне Елене Павловне Долгорукой. Стало быть, этот свитский генерал приходился дядей честолюбивому тифлисцу. Дед служил губернатором в Саратове, а до этого на том же Кавказе гонялся с князем Барятинским за Шамилем, и знамя, которое тот сложил в знак покорности, теперь висело в библиотеке Сергея Юльевича Витте.

Однако ж чины и звания преходящи. Как там в песне поется?

Судьба играет человеком, Она, покорная всегда, То вознесет его над веком, То бросит в бездну без следа.

Отец Витте, устраивая рудные заводы на Кавказе, истратил все свои деньги, а также огромное состояние жены, и когда внезапно умер, то на сына был сделан начет в двести тысяч рублей. Приходили судебные чины, являлся пристав, но как мог расквитаться за отцовское безрассудство нищий студент? От Кавказского наместничества, в память об отце, он получал пятьдесят рублей месячной стипендии, тем и жил. Начет сняли только при Александре III, с которым Витте столкнулся накануне трагикомической катастрофы в Борках.

Молодой и амбициозный инженер служил тогда управляющим Юго-Западных железных дорог, а император-гигант, как всякий русский, любил быструю езду, забывая, что паровоз — это не царскосельский рысак, на строго охраняемой государевой дороге.

Насидевшись в Царском Селе и Гатчине, — Петербурга с его Зимним дворцом Александр III не любил, — он любил прокатиться с ветерком по своей любимой империи, до Крыма и Ливадии чаще всего. И вот едучи в Ялту, император был крайне удивлен, что движение в пути было кем‑то увеличено на три часа. Его сопровождал железнодорожный министр адмирал Посьет, — да, в России железными дорогами адмиралы заведовали. Последовал гневный вопрос: как так, кто задерживает императора?! Был и верноподданнейший ответ: инженер Витте, управляющий Юго-Западной дороги. Разумеется, скорый приказ: подать стервеца сюда!