Саврола

Он пошел домой. Нельзя сказать, что эта встреча была совершенно бесполезна. Он никогда не надеялся в чем-то убедить президента; и едва ли это было возможно. Но они выразили взгляды людей. И Годой, и Рено уже отослали в газеты тексты своих выступлений. Таким образом, партия не могла пожаловаться на бездействие своих лидеров в условиях такого кризиса. Он подумал, что испугал Молару, если только было возможно испугать такого человека; во всяком случае он рассердил его. Думая об этом, он испытывал радость. Почему? Он всегда подавлял в себе такие безрассудные и бесполезные эмоции по мере возможности. Но сегодня его неприязнь к президенту была еще сильнее. И тогда он вспомнил о Люсиль. Какой красавицей она была! Она так глубоко инстинктивно понимает оттенки человеческих чувств, что является источником подлинного ума! Моларе повезло, что у него была такая жена. Было очевидно, что он питал к нему личную ненависть, но, конечно, это было вызвано неконституционным поведением президента.

Когда он достиг своих апартаментов, Море уже ждал его. Он был очень взволнован и, очевидно, сердит. Он написал несколько длинных писем своему лидеру, сообщив о своем безоговорочном решении порвать все отношения с ним и его партией; но он полностью разорвал их и теперь решил обо всем рассказать простыми словами. Саврола уловил его взгляд.

— О, Луи! — воскликнул он. — Я рад тебя видеть. Как хорошо, что ты пришел! Я только что побывал у президента: он неумолим; его невозможно сдвинуть с места ни на дюйм. Мне нужен твой совет. Какой курс нам следует принять?

— Что у вас там произошло? — угрюмо, но с интересом спросил молодой человек.

Саврола рассказал об аудиенции предельно кратко. Море внимательно выслушал его и сказал, все еще выражая глубокое недовольство:

— Физическая сила — это единственный аргумент, который он понимает. Я предлагаю призвать людей к восстанию.

— Возможно, ты прав, — задумчиво сказал Саврола, — я почти готов согласиться с тобой.

Море яростно отстаивал свое предложение перед своим лидером; он никогда еще не проявлял такую поддержку крайних мер, к которым прежде призывал. В течение получаса они обсуждали этот вопрос. Казалось, что Саврола все еще не был убежден. Он посмотрел на часы.

— Уже третий час, — сказал он. — Давайте пообедаем здесь и еще раз подробно рассмотрим эту ситуацию.

Они так и сделали. Обед прошел отлично, а веские доводы Савролы становились все более убедительными. Наконец, когда они пили кофе, Море согласился, что, возможно, было бы лучше еще немного подождать. И придя к этому мнению, они очень любезно расстались.

Глава V. Личный разговор

— На сегодняшний день эти события закончились, но в будущем ситуация может стать намного опаснее, — сказал президент своему доверенному секретарю, как только закрылась дверь за членами депутатской группы. — Наиболее вероятно, что Саврола будет избран руководителем Центрального округа, и тогда мы получим удовольствие, слушая его выступления в Сенате.

— Если с ним вдруг ничего не случится, — добавил Мигуэль.

Президент, который хорошо знал своего секретаря, понял намек.

— Нет, это не годится; мы не можем этого допустить. Это было бы возможно лет пятьдесят назад. В наше время люди не выдержат такое развитие событий; даже в армии могли бы возникнуть сомнения. Пока он действует в рамках закона, я не вижу возможности преследовать его, в соответствии с Конституцией.

— Он обладает огромным влиянием; иногда мне кажется, что он является самым могущественным человеком в Лаурании. И с каждым днем он становится все сильнее. Боюсь, это может закончиться для нас плохо, — неторопливо и задумчиво сказал секретарь, который, будучи соратником Молары не только в делах, но и в опасных ситуациях, имел право быть услышанным.

— Я думаю, что конец близится, — продолжал Мигуэль, — и, возможно, это произойдет совсем скоро — если не… — Он остановился.

— Я повторяю, что это не может быть совершено. Любой несчастный случай будет приписан мне. Это означает осуществление революции здесь и поиски любого политического убежища за границей.

— Но есть и другие способы расправы, помимо силы, физической силы.

— Я не вижу ни одного способа, он слишком могущественный человек.

— Таким же был и Самсон, тем не менее филистимляне прикончили его.

— Там была замешана женщина, а здесь не тот случай. Я не верю, чтобы он был влюблен.

— Никто не знает, что произойдет в будущем…

— В общем, требуется Далила, — сухо сказал президент. — Возможно, вы сумеете подобрать кого-нибудь для него.

Глаза секретаря обежали кабинет, и в какой-то момент его взгляд остановился на фотографии Люсиль.

— Ну вот вам и кандидатура.

— Как вы смеете, сэр! Вы — негодяй! У вас нет ни капли совести!

— Мы знаем друг друга достаточно долго, так что оставьте эмоции, генерал.

Он всегда называл его генералом в таких случаях. Это напоминало президенту о многих мелких инцидентах, происходивших в период войны, когда им довелось работать вместе. Возможно, в этом и крылась основная причина.

— Вы просто наглец!