«Сатурн» под прицелом Смерша

Все началось в октябре 1941 года. Будучи старшим лейтенантом Красной армии и командуя стрелковым батальоном, он попал в окружение в ходе оборонительных боев, а потом тяжелого физически и морально отступления. В котле под Вязьмой оказались соединения, части и подразделения Западного и Резервного фронтов. Группа армий противника «Центр» во главе с командующим фельдмаршалом Федором фон Боком, готовившимся к взятию Москвы, провела успешную операцию в рамках стратегического плана под кодовым названием «Тайфун». Именно здесь враг нейтрализовал попавших в котел 37 советских стрелковых девизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк Резерва главного командования.

Потери убитыми и ранеными РККА превысили 380 тысяч человек. В плен попало свыше 600 тысяч бойцов и командиров Красной армии. Всего безвозвратные потери составили более 1 000 000 человек. Дорога на Москву была практически открыта. Именно в это время Сталин приказал провести экстренные меры по закрытию огромной бреши, образовавшейся после поражения наших войск под Вязьмой, и укреплению в связи с этими событиями Можайской линии обороны.

Сил не хватало – «сибиряки» еще не подошли. Поэтому против немецких танковых дивизий были брошены плохо вооруженные ополченцы и курсанты военных училищ. ПТР в РККА в ту пору не существовало – людей вооружали в лучшем случае противотанковыми гранатами и минами, а в основном бутылками с зажигательной смесью, которые изготавливались даже школьниками.

Окруженные советские воины до 13 октября продолжали вести упорные оборонительные бои в районе Вязьмы, сковав значительные силы противника. Часть их, прорвав фронт окружения, днем раньше с боями вышла на Можайскую линию обороны. 10 октября войска Западного и Резервного фронтов, не попавшие в окружение, по приказу Сталина были объединены в один Западный фронт. Руководство ими Ставка возложила на вновь назначенного командующего фронтом генерала армии Г. К. Жукова.

Советские воины и добровольцы-ополченцы из Москвы, попавшие в плен в ходе операции, содержались в немецком пересыльном лагере № 184 в Вязьме. Смертность в заточении доходила до 300 человек в день. Хоронили наших воинов, попавших в плен, на окраине города, во рвах длиной в 100 метров, вырытых бульдозерами. Землю образовавшихся могильников утрамбовывали гусеницы немецких танков.

Сейчас земля над захороненными советскими гражданами используется под поля, огороды, дачные участки и дома в пределах города. Что это? Наверное, результат равнодушия, безучастия или беспамятства. Когда-то поэт сказал:

В беспамятстве небесный свод над нами,
В беспамятстве простертая земля,
В беспамятстве раскинулись – хлебами
И семенами пьяные поля…

Старший лейтенант А. И. Козлов с группой бойцов несколько раз предпринимал попытки выйти из окружения. Но огненное кольцо, созданное немцами, было таким плотным, что он решил не рисковать жизнями своих подчиненных и направиться в район недавно оккупированного Дорогобужа с его густо-лесистым достоянием, и, создав партизанский отряд, продолжить борьбу с фашистами. Сделать это ему удалось с большим трудом, т. к. он встретился со вполне реальными трудностями – отсутствием достаточного вооружения, проблемами с питанием и надежными местами обитания группы разношерстных по возрасту людей, хотя и объединенных единой целью борьбы с захватчиками. По пятам небольшого отряда молодых людей, не совсем освоивших тонкости партизанской жизни, шли каратели, которые хотели эту жизнь у них отобрать.

«Как-то быстро на помощь немцам бросились всякого рода темные силы, – рассуждал Александр Козлов, – предатели, ставшие старостами, полицейскими, так называемыми «самооборонцами». Дезертиры прятались по чердакам и в подпечье.

Партизаны были поражены быстрым изменением поведения в сторону покорности некоторых сельских граждан, на которых обрушилась лавина немецкой пропаганды. Им толковали, что тевтонцы идут разрушить ненавистные селянам колхозы, вернуть землю и дать бой большевистской власти, состоявшей главным образом из евреев, которым наплевать на жизнь простого россиянина. Селяне были запуганы карательными санкциями за общение и прием красноармейцев, выходивших из окружения, и партизанов.

В одной из деревень под Дорогобужем группа Козлова наткнулась на добродушного старика, который слезно попросил не заходить к нему в дом, но поделился куском хлеба.